– Тебе не нужен топор для этого. Всё, что тебе нужно – это твои руки и энергия Ци. Передай её в свои руки, сконцентрируйся на силе, что дарует Ци, обратив руки в лезвия.
– Я же только ученик.
– Все когда-то были учениками. Никто не рождается Мастером. Сделай это во имя Равновесия.
Перед моими глазами поплыли воспоминания мёртвого Мастера. Он стоял возле каменного столба, глаза закрыты, а дыхание полно умиротворения и спокойствия. Сомкнутые на груди руки разошлись, создавая в воздухе две мерцающие окружности, состоящие из капель и повторяющие его пассы. Полушаг. Монах присел. Капли начали втягиваться в его пальцы. Кожа рук позеленела, покрываясь прочной коркой, подобной вулканическому стеклу, превращая кисти в лезвия. Удар был таким быстрым и точным, что ни одна пылинка не поднялась со столба. Казалось, что монах промахнулся, но через мгновение столб развалился на груду камней. Монах поклонился поражённому противнику, согнув в кулак, ставшими прежними, пальцы. Казалось, что энергия, оплетающая руки Мастера, пришла из самой земли, обхватив саму суть каменного столба, приказывая тому расколоться.
Я встал, подошёл к бочке, закрыл глаза и влил немного Ци в ладони. Не открывая глаз, повторил пассы руками и нанёс удар раскрытой ладонью в борт бочки, взвыв от боли. Руку обдало жаром, как будто сунул её в раскалённые угли. Если бы не влитая энергия, то с лёгкостью переломал бы себе пальцы. Из глаз полились слёзы, а с языка снова и снова срывались ругательства.
– Что ж за дурень? Может лучше было бить головой, коль там мозгов и так нет? – услышал я хор голосов учителя и Мёртвого Мастера.
Я вновь выругался, понимая, что именно я сделал неправильно. Опять влил энергию, повторил пасы руками и присел, концентрируя Ци в кончиках пальцев. Тёмно-зелёный цвет бутылочного стекла окутал пальцы, сращивая их между собой. Я моргнул от удивления, не поверив глазам: мои руки превратились в острые клинки. Первым аккуратным ударом я пробил в бочке дыру, выпустив наружу ручеёк песка. Удар, удар, ещё удар, и щепки от бочки разлетелись в разные стороны. Я наносил удар за ударом, пока не превратил бочку в ладью, подобную той, в которой хоронили Мастеров в нашем Храме.
Моё тело задрожало, по рукам пробежала рябь, превращая лезвия вновь в кисти, а на запястье проступил иероглиф руны “Язык Змея”.