Это было хорошее письмо, но очень плохо написанное. Почерк Джеймса Хардинга не отличался разборчивостью, и многие его корреспонденты радовались, что большинство писем он диктует стенографистке. Однако на этот раз он предпочел написать лично, и именно поэтому Уильям Хеншоу, даже прочитав письмо, все еще не догадывался, что его тезка Билли вовсе не юноша.
В основном поверенный называл Билли по имени, или «сиротой», или «бедным одиноким ребенком». А когда в письме встречались явно указывающие на пол местоимения «ее» и «она», из-за дурного почерка их ничего не стоило принять за «его» и «он», так что Уильям и подумать не мог, что он ошибается, поэтому велел приготовить в доме комнату для мальчика по имени Билли.
Первым делом он телеграфировал Билли одно-единственное слово.
«Приезжай».
– Надо же успокоить бедного парня, – объяснил он Бертраму, – конечно, Хардингу я отвечу подробнее. Естественно, он хочет знать о моих делах, прежде чем отправлять ко мне Билли, но зачем же заставлять мальчика ждать, пока я не сообщу все необходимое? Конечно, он не успеет приехать до того, как я напишу ответ.
Уильяма Хеншоу ждал большой сюрприз. Не прошло и суток, как от Билли пришла ответная телеграмма.
«Приезжаю завтра. Поезд приходит в пять. Билли».
Уильям Хеншоу не знал, что Билли давно уже упаковала вещи. Она была в отчаянии. Дом казался ей могилой, несмотря на присутствие горничной и услужливого соседа с женой, которые оставались у нее ночевать. Поверенный Хардинг неожиданно заболел, и она не смогла рассказать ему, что получила чудесную телеграмму с приглашением. Так что Билли, одинокая, порывистая и привыкшая баловать себя, решила больше не ждать.
Билли ничуть не волновало, что ее будущее было пугающим и неопределенным. Она была очень романтичной особой, полагала, что вдеть гвоздику в петлицу и весело двинуться на поиски отцовского друга, которого тоже звали Билли, не только весело, но и весьма разумно, и что это излечит ее жуткую тоску. Так что она купила гвоздику и билет и с нетерпением стала ждать поезда.
В доме на Бекон-стрит радостная телеграмма Билли вызвала всеобщее оцепенение. На немедленно последовавший семейный совет призвали даже Кейт.
– Разумеется, я ничего не могу сделать, – раздраженно заявила она, услышав эту историю. – Вы же не ждете, что я возьму к себе мальчика?