Катин смартфон завибрировал – и затем на его экране появилось лицо сероглазой шустрой шатенки Марины. Они вместе учились на журфаке, а теперь вместе делали проект. Катя была лицом и идейным вдохновителем их детища, Марина вела бурную закадровую деятельность. Звали они друг друга по фамилиям с первого дня знакомства и никогда не изменяли этой традации.
– Покровская! – замахала рукой Марина.
Из динамиков доносился гул, на заднем плане ходили туда-сюда люди.
– Ельцова, это ты где? – Катя всматривалась в экран смартфона.
– В Стамбуле. В аэропорту.
– А чего ты там делаешь?
– Ну раз уж у нас двухнедельный тайм-аут, то я тоже решила спонтанно отдохнуть.
–Куда летишь ?
– Потом расскажу…
– Так, Ельцова…
– Короче, статистика у нас прекрасная…– Марина всегда мастерски переводила темы разговора. – Рекламодатели очень довольны. Но, мне светская птичка на хвосте принесла, что наша звездулька бьется в истерике… Теперь все знают, что она увела мужчину у глубоко беременной женщины.
– Я её за язык не тянула… я просто уточнила по датам, – хитро хихикнула Катя.
– Понимаешь, как комично это сочетается с её главной ролью в сериале? Обожаю тебя, Покровская…
– И я тебя , Ельцова…
– Всё! Побежала! Мой гейт на табло появился. Целую.
– И я тебя !
Автомобиль остановился у парадной двери мрачноватого старинного дома, казавшегося нежилым. Лиза выскользнула из салона самостоятельно, Кате открыл дверцу водитель. Было достаточно зябко и пасмурно. Катя и Лиза двинулись к входу в дом, на пороге которого их никто не встречал. Создавалось впечатление, что их совсем не ждут. Катя смело дернула ручку двери и вошла внутрь, Лиза последовала за матерью. Водитель быстро занес чемоданы и будто испарился. В гостиной было пусто. Само пространство представлялось каким-то отталкивающим, холодным и нелепым. Кожаный диван, больше подходящий для офиса, стоял в центре, на стенах висели дешевые натюрморты с цветами. Розы на этих картинах напоминали пельмени ручной лепки, а хризантемы – туалетные ершики. Во всем чувствовалась рука и отвратительный вкус нынешней хозяйки – катиной мачехи Ларисы, которая внезапно будто из вне материализовалась перед Катей и Лизой. Маленькая почти всегда недовольная женщина с пережженными черными волосами. "Подкачала свои тонкие губешки,"– мелькнуло в голове Кати, когда её взгляд скользил по лицу жены отца. Она ещё помнила Ларису в другом статусе: пугливой горничной, только приехавшей в Москву из маленького города одной из бывших республик Советского Союза. Катя была всего лишь на пять лет младше своей мачехи, но почему-то видела в ней злобную старушонку, несмотря на все старания косметологов.