Это Кабул, 14 мая 2017 года. Ах да, ведь вчера на закате моя мечта сбылась.
Пилот сообщает, что мы вошли в воздушное пространство Исламской Республики Афганистан, но я по-прежнему подозрительно спокойна. Я роняю голову на откидной столик и притворяюсь спящей – я устала от взглядов бородатых мужчин в паколях и тюрбанах, от шума двигателей, духоты, непривычно звучащей речи. Я устала от всего. Мне кажется, что мы летим не два часа, а двадцать. Когда самолёт ложится на крыло, разворачиваясь где-то над Кандагаром, турбулентность усиливается – тряска такая, будто мы задеваем горные пики, но мне снова всё равно. Впрочем, что я знаю о турбулентности? Я ещё не опробовала маршрут Кабул-Душанбе.
Самолёт начинает снижаться так резко, будто проваливается в воздушную яму. Саму посадку я помню плохо: неожиданно под крылом возникают ленточки рек и островки зелени, а потом ровные, как по линейке, кварталы. Дороги. Ангары. Дома. Самолёт, вздрагивая и покачиваясь, проносится над ограждениями аэропорта. Катится по взлётной полосе. Замирает.
Что ещё я помню? Ковровую дорожку в «рукаве». Очередь на паспортный контроль, в которой все почему-то старались держаться от меня подальше. Багажную ленту, где я еле высмотрела одинокий рюкзак. Досмотр. Ещё досмотр. Аэропорт почти пуст: встречающие и провожающие не допускаются дальше последнего чек-пойнта на входе. Судя по всему, мне придётся в одиночку выйти в город, пользующийся очень дурной славой. Ну ладно, выйду, чего уж. А потом… а потом суп с котом.
От стены отделяется фигура в костюме и при галстуке.
– Это ты Алекс?
– Я.
– А багаж? Это всё, что ли?
– Всё.
– Тогда пошли.
И мы идём.
Первым впечатлением от Кабула, насколько я помню, было: «Да не так уж тут и страшно».
Нет, мне-то, будущему работнику Красного Креста, страшно никогда и не было. Не было и тем профессорам, которые видели Кабул ещё при короле. Но новостные сводки сообщали, что в городе К. что ни день, то теракт, а по стране идут локальные бои. Через пару лет я буду работать с афганскими новостями и узнаю, что в Афганистане тогда гибло около ста человек в день. Ста. В день. В среднем. Военных и гражданских. В дни больших терактов или крупных военных операций потери сильно возрастали. Всю дорогу из аэропорта я видела блокпосты и солдат, шлагбаумы и бронированные джипы, колючую проволоку и заграждения. Близость войны была очевидна.