Вон же вдалеке огоньки. Ускоряю шаг, бегу на свет. Люди! Я не потерялась! Ищу среди них знакомое лицо. А вот и папочка! Кидаюсь к нему и рыдаю пуще прежнего.
– Ирис! – выкрикивает он, обнимая меня.
Чего я плачу, дурная? А потому, что грустно. И луна вон как светит, но даже она кажется мне печальной.
– Папочка! – всхлипываю я. – Папочка, мне так страшно.
Обхватываю его лицо ладошками и прижимаюсь к щеке.
Почему он побелел, почему так смотрит на меня?
Рыдаю, не могу больше, хватит. Как же плохо на душе, как тоскливо. Не хватает чего-то… Чего? Или кого?
Папочка бросается мимо меня, в лес. Кричу ему вслед, но вдруг луна исчезает с черного небосвода. Темно и страшно. Я вновь куда-то проваливаюсь, а когда выныриваю, то утыкаюсь носом в папину спину: мы едем верхом на звере, который рычит, и визжит, и скрежещет.
– Я так устала, – зевнув, бормочу я. – Куда мы едем?
Ничего не помню. Папа угрюмо молчит. Зверь ревет громче.
Сил едва хватает, чтобы повернуть голову. Веки смыкаются, но я успеваю увидеть красную вспышку. Глаза мои раскрываются шире, я не в силах поверить, что кругом нас огонь – деревья, что растут вдоль дороги, полыхают. Мы и сами в огне, но не горим.
– Папа? – встрепенувшись, говорю я.
Опять обрушивается небывалая усталость.
– Поспи, Ирис, – коротко отвечает он. Удивительно, что мы слышим друг друга среди рыка и треска.
Нет сил думать. Мне должно быть страшно, но я даже на это не способна.
– А мы домой едем? – шепотом спрашиваю я.
– Домой, – говорит отец.
Но я не узнаю его голоса.
…быть видией – это предназначение…
Ирис
Не та дорога. Вот в чем все дело, я просто пошла не по тому пути. Бывает так, что каждый день ты делаешь одно и то же, простые действия, вдох и выдох, и все сначала, но стоит кошке броситься тебе под ноги, и ты уже поворачиваешь в другую сторону.
Вот и сейчас так. Шагаю за рыжим хвостом с ровными белыми кольцами. Как всегда, смотрю под ноги, в этом мое спасение и мое же проклятие.
Я не должна поднимать глаз. Даже наедине с собой. Не должна, но жутко хочется. Меня здесь никто не видит – из кельи, в которой я всегда одна, мне следовало повернуть налево и отправиться на занятия. Я крепче стискиваю стопку книг и астрологических карт, преодолевая желание повернуть обратно. Разве я то и дело не нарушаю заветы Великого Сотмира?