Почему-то бросалась в глаза склонность к срывам, объединявшая семью. Тем и запомнились эти люди мне с моих детских лет. Мат, отталкивающая грубость, ругань… Мальчишки были очень конфликтными, именно они и затевали драку во дворе с ровесниками.
В самой фамилии Беркутов для меня затаилось ощущение необъяснимой агрессии. А ведь я тогда не знала про отвергнутую моей мамой любовь!
Она рассказала мне обо всём гораздо позже – когда я была взрослой девочкой. Жена Беркутова обычно при встрече с мамой разговаривала с недовольным лицом, на котором читалось надменное отношение к своей ровеснице. Я стояла рядом, лишённая внимания к себе. Это тоже ощущалось как отсутствие тепла и казалось непривычным, неправильным, потому что так себя никто из маминых знакомых не вёл. Мама очень напряжённо что-то произносила, выдавливая дежурную любезность, и, глядя на них, я думала с недоумением: «Если вам так трудно обеим разговаривать, зачем так мучаетесь?».
Вот бы узнали они в юности, что на этом же пятачке с железнодорожной станцией напротив, на виду друг у друга, пройдёт вся их жизнь… В середине 50-х прапорщик Беркутов демобилизовался, выбрав работу машиниста. Женился на Вере и переехал жить в её дом. Я даже воскликнула от изумления, узнав, что именно этот дом-близняшка, который я видела всегда перед собой, гуляя во дворе, с окнами, обращенными к фасаду бабушкиного дома, и есть дом, в котором жили ещё родители Веры Черновой, дом, где была та самая – царская! – отдельная комната Веры, о чём мама и мечтать не смела. По маминой мерке, Вера жила, как принцесса: она могла привести к себе и подругу, и своего любимого человека. И у многих её знакомых были такие же условия для жизни как дружбы, любви…
Именно в этот дом – на заре сердечных отношений – пригласили однажды моего отца, чтобы влить в его уши важные сведения – просигналить, от кого ему надо держаться подальше.
– Ты хочешь сказать, что отец здесь бывал?!! Что он видел и этот дом, в котором будет жить бабушка, дом, который станет для меня самым родным на свете?!
– Да! – утверждала мама, подхватывая мой порыв изумления, как будто вместе со мной, впервые прозревала жизненный расклад обстоятельств таким, как он сложился.
– Почему же ты никогда мне об этом не говорила?!
– Не знаю…
Господи, да многое мне предстояло заново прочувствовать! Лестница, ведущая вниз к школе, к центру города, была и их лестницей.