– Сейчас перекусишь и пойдёшь мыться, – наказала Арга. – Вещи твои я стирать не стану потому, что стирать там нечего – сплошные дыры. Возьмёшь мою одежду, и завтра мы вместе отправимся в замок.
Калли изумлённо уставилась на неё.
– Вы отведёте меня?
– А ты как думала? Решила, что туда всех без разбора пускают? – она выглянула из-за плеча девушки, ловя взглядом дочь, которая появилась в дверях. – А теперь выпей кофе и иди. Ванна уже готова.
Каллиопа была счастлива наконец-то привести себя в порядок. За время пути она успела привыкнуть к своему состоянию, а потому не без сожаления наблюдала за тем, как дети Арги шарахались от неё, прикрывая носики. В сенях она, наконец, скинула с себя одежду и чуть не заплакала от счастья, опустившись в широкий таз с горячей водой. Некоторое время девушка заставляла себя не заснуть, откинувшись на жёсткий бортик. Иногда она отирала рукой лицо, чтобы хоть немного взбодриться, но тело, довольное происходящим, уже готово было отдаться дремоте.
Дома у них с отцом была баня. Калли вспомнила, как маленькая выбегала из парной, не в силах вытерпеть неистовый жар. Сагиил тогда ловил её на бегу, укладывал себе на колени и принимался лупить веником. Под истошные визги он поучал девочку тому, чтобы привыкала к парной, что банное марево— лучшее лекарство от всех болезней. Она обижалась, но всякий раз прощала отца, осознавая в свои ещё совсем юные годы его правоту и желание уберечь её ото всего. Уберечь себя ему не удалось, а потому печаль вскоре завладела девушкой, и она позволила себе слёзы скорби о потере, которую так и не оплакала.
Окончив мытьё, она вышла из ванной в одежде, которую ей выдала Арга. Густая копна длинных каштановых волос была окутана свободным капюшоном просторного, светлого платья, кожа румянилась, а зелёные глаза блестели чистотой и ясностью, словно драгоценные камни. В таком виде двушка показалась из сеней, сразу же обратив на себя внимание всех обитателей дома. В какой-то момент звенящую тишину нарушил стук деревянной лошадки об пол. Это изумлённый Арман уронил игрушку, которую вырезал для сестры.
Первой пришла в себя Арга.
– Арман, дорогой, сходи к госпоже Тавлии, возьми у неё десяток яиц, она мне обещала ещё на прошлой неделе, – приказала мать голосом, не терпящим возражений. – Иди-иди, говорю, – пришлось слегка подтолкнуть изумлённого парня, который не отводил глаз от гостьи, жадно разглядывая её.