Эрманарих, кажется, не понимал, что делает. Он забрал у Беренайс кружку и залпом выпил ее содержимое, после чего вернулся ненадолго в дом, сказал, что нужно написать письмо какому-то магу, сообщить о смерти Александра. Все это время Беренайс просидела на лавочке в компании ворона. Как только Эрманарих вернулся, Беренайс поднялась, отвязала лошадь от забора и вскочила в седло, ей не терпелось поскорее покинуть Березовую Рощицу.
Рядом с воротами уже сидел насупленный сердитый мужик и грыз семечки.
– Ездют тут всякие, – пробурчал он, – пролезли в деревню без спросу, денег не заплатили.
– Сидел бы ты, дядя, на своем месте, заплатили бы, – буркнула в ответ Беренайс, – но коль здесь никого не было, и никто нам милостиво ворота открыть не пожелал, пришлось самим выкручиваться, через забор перелазить. А теперь выпускай давай.
– По три медяка с каждого, – отозвался мужик.
Эрманарих вынул из кармана три монетки и протянул стражу. Беренайс тоже заплатила, но при этом не упустила возможности высказаться:
– Нашел бы ты себе нормальную работу, а не семечки под воротами лузгал. Где это видано, чтобы здоровый мужик штаны вот так без дела протирал?
– Чай у вас в городе стража на воротах не стоит?
– Ну так в город постоянно кто-нибудь въезжает и выезжает, а в вашу Березовую Рощицу наверняка не каждый день гости захаживают.
Когда выехали из деревни, Беренайс поинтересовалась:
– Куда теперь, князь?
Князь на некоторое время задумался, а потом ответил:
– В Озерный город, к Мариам.
Беренайс нервно передернула плечами. Мариам – еще одна чародейка, обучавшая ее когда-то. Беренайс пришла к ней примерно через месяц после гибели Клары. Вдруг проклятый колдун добрался и до нее. Эрманарих, видимо, понял примерное направление мыслей Беренайс.
– Вряд ли Корнелий и на нее покусился. Кажется, я начинаю понимать, что нужно этому мерзавцу. И если я прав, то Мариам в безопасности. Можешь о ней не беспокоиться.
– Хорошо, если так. Почему это мы вдруг на «ты» перешли?
– А я заметил, что селяне так между собой разговаривают, и ко мне они тоже на «ты» обращались, хотя наверняка понимали, что я не из простолюдинов. И еще, мне надоело грызться с тобой, как кошка с собакой, все-таки мы сейчас напарники.
– Значит, для тебя еще не все потеряно, Эрманарих? А я-то думала, с тобой уже ничего поделать нельзя.