– Ну что, проснулся он?
О, а вот и маман заявилась.
Пальчики пугливо убираются, и мне остается только чуть сильнее сжать губы в протесте. Черт, ну неужели так сложно оставить меня одного?
Вернее, не одного, а с маленькой рыжей лапочкой.
Пусть бы еще своими пальчиками поиграла… Может, до какого интересного места доигралась бы.
Хотя, это уже бред…
– Нет, почему-то не хочет просыпаться, – растерянно шелестит голосок, – я переживаю, все ли хорошо? А вдруг…
Голос прерывается так резко, словно Лапочка себе рот ладошкой закрывает, опасаясь даже сказать о своих опасениях.
– Сходи за врачом, пожалуй, – командует мать.
И Лапочка послушно идет. Она вообще послушная. Наверно. Должна такая быть…
Мысли об этом приятны, и я даже на секунду-другую допускаю в голову вполне себе горячие картинки…
– Хватит притворяться, – голос маман спокоен и холоден, – вижу, что давно уже не спишь.
Черт…
Никогда не мог ее обманывать.
Насквозь видит. Единственная из всех знакомых мне женщин.
Открываю глаза. Смотрю на нее.
Даааа… Даже ранение единственного ребенка и грозящая ему гипотетическая опасность не могут ее выбить из колеи.
Идеальная прическа а-ля Гейс Келли, волосок к волоску, строгий брючный костюм, минимум макияжа и украшений. Ольга Савинова всегда считала обилие декора дурновкусием.
– Привет, мам.
Голос хрипит и вообще плохо слушается. И сушняк.
– Дай попить.
Она наливает из графина воду, помогает мне сесть, поддерживает аккуратно, затем подает стакан:
– Немного.
Пью, кайфуя от вкуса воды, нереального, сладкого. Сколько же я провалялся, если во рту такая сушь?
– Сколько я?..
– Со вчерашнего дня, – спокойно отвечает маман, а затем прикладывает прохладную ладонь ко лбу. И я едва сдерживаю себя, чтоб не потянуться за ее лаской, как котенок, что трется ушами о гладящую руку.
Ладонь, помедлив немного, отстраняется.
Маман невозмутима.
– Как ты себя чувствуешь? Сейчас врач придет.
– Нормально.
– Плечо болит?
– Да.
– Ну и правильно. Должно болеть. Действие препаратов завершается, капельницу надо сменить.
– Не надо обезболивать больше.
– Да. – Она смотрит на меня серьезно, словно прикидывает, выдержу ли. Словно сомневается.
А меня опять бьет от этого. Внутренне, конечно.
Внешне я давно уже ничего не показываю.
Просто вспоминается некстати, как она вот так же смотрела на меня перед соревнованиями. Словно сомневалась, выдержу ли, пройду ли дальше, смогу ли победить…