Через день прослушивание продолжилось. Число отобранных в хор солистов выросло до восьми человек. Прошло десять дней и искомые девяносто кандидатов в хор были набраны. А из них выбрали десять солистов с яркими вокальными данными.
Настал октябрь 1975 года. До отчётного концерта осталось три месяца… Сегодня, в понедельник шестого октября, репетиция младшей группы началась, как обычно, в пятнадцать часов. У двоих мальчишек почему-то пробивался кашель. После опроса выяснилось, что они отмечали день рождения друга, а друг щедро накормил их мороженым с названием “пломбир шоколадный”. Так что пение у этих друзей сегодня явно не получалось. Но такие трудности дирижёра не пугали.
Глава 2: Дирижёр, композитор и четыре солиста.
Прошло пять лет…
В 15-00 часов пришёл Владимир Раинский, известный в СССР композитор. Серёжа, Денис, Артём и Женя стояли около большого чёрного рояля в комнате номер восемь, которая называлась “репетиционная”. Дирижёр Колер называл эту комнату проще: “кошатник”. Почему? Наверное, потому, что у мальчиков в десять-пятнадцать лет голос очень высокий, и на верхних нотах при пении он иногда срывается на фальцет, или “даёт петуха”, как говорят в народе. Получается этакий “кошатник”. Колер получил профессию дирижёра уже давно. У него была жена, но создать своих детей, увы, не получалось. Весь свой педагогический и отцовский талант дирижёр отдавал детскому хору. Он лично следил за успеваемостью хористов в школе и в хоре, за их поведением, даже за их внешним видом. Детей из хора он не оскорблял, не ругал, а заводил к себе в дирижёрскую комнату и долго читал нотации о том, какая мораль и какой внешний вид им предписаны руководством хора.
Мораль предполагалась однозначно – коммунистическая, а другой морали в те годы в СССР не было и быть не могло! Потому, что любые отклонения от “нормы” во всём жёстко пресекались партией КПСС. Внешний вид предписывался пионерский: школьная форма, рубашка и пионерский галстук. А на концертах надо было быть в белых рубашках (желательно новых) и, конечно, в пионерском галстуке. Особое внимание дирижёр уделял причёске. Тех, кто не хотел стричься дома или в парикмахерской, Колер стриг сам, а машинку для стрижки он брал у костюмерши Тамары Петровны. Процесс подстригания обычно проходил после репетиций, в холле, около комнаты костюмерши. И после можно было долго не заглядывать в парикмахерскую…