– Ты давно на него работаешь?
– Чуть больше года. А что?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Просто спросила. Я ведь ничего о нем не знаю.
– Не знаешь о нем, а спрашиваешь обо мне? – Теперь он уже не просто улыбается, Данияр искренне веселится. – Ну ладно, давай, не стесняйся. Что тебя еще интересует?
На языке вертится миллион вопросов от «чем занимается Ратмир» до «зачем вы искали моего отчима», но вместо этого я почему-то выпаливаю:
– Сколько ему лет?
– Вроде около тридцати. Да, точно, Аид говорил, что вроде тридцаточка скоро будет. А тебе?
– Девятнадцать, – отвечаю и на автомате считаю разницу. Десять лет. Почти одиннадцать.
– Ты надолго здесь? Ну, в смысле, у Ратмира? Брат один там остался?
– Не знаю. Но надеюсь, что нет.
Понимаю, что мои слова звучат странно, но развивать тему не горю желанием. Данияр предпринимает еще пару попыток возобновить разговор, но беззаботной беседы у нас, как ни крути, не выходит. Возможно, потому, что я не знаю ответов на большую часть его вопросов, а возможно, потому, что вдруг понимаю, что я как-то незаметно перешла из роли ведущего в ведомого. Дан же сам предложил мне задавать вопросы. Тогда как так получилось, что это я оказалась под допросом?
Ратмир
– Где тебя носит? – Аид злится. Даже не пытается это скрыть. В его идеальной картине мира все всегда идет по плану. Четко. Органично. Предсказуемо.
И стоит только чему-то отклониться от тщательно выверенного курса, это приводит его в бешенство.
Стоит ли говорить, что выходка Солода и его побег в наши планы не входили? Поэтому настроение моего друга весьма предсказуемо.
– Анвар уже здесь? – Бросаю взгляд на часы.
Я приехал вовремя. То, что старик заявился на встречу раньше времени, не мои проблемы.
– Да. И судя по кислой роже, он совсем не в духе.
– Думаешь, он уже знает?
– Вряд ли в подробностях. Мы четко дали всем понять, что о Солоде надо помалкивать. Но он явно в курсе, что у нас проблемы.
– И старый хрыч не преминет этим воспользоваться, – цежу сквозь зубы.
Анвар Седаев сидит в моем кабинете. В моем гребаном кресле. Неизменная нелепая «бабочка» на шее – как дань «крестному отцу», на которого он так стремится быть похожим. Через несколько дней нас ждет пафосный банкет по случаю его юбилея, и я не удивлюсь, если он и красную розу себе в карман пиджака запихнет для полноты картины. По крайней мере, требование для всех гостей явиться в смокингах он уже выдвинул.