– А Дима может без опасений довериться тебе? – как-то уж хитро – с хитрым прищуром – задала вопрос Наташа.
На этот раз Один пристально взглянул на Наталью, понимая душой, что вопрос с какой-то непонятной ему подоплекой.
– Да, он может без опасений довериться мне! Я еще забыл сказать, что Дима и его отец умеют лечить землю, растения, животных и людей, правда, люди об этом не знают – они обходят их стороной. И иногда мы ходим друг к другу в гости, – как бы между прочим сообщил Один, взяв палочку в рот.
– Как же его папу взяли на работу, если люди сторонятся обоих?
– Он очень хорошо знает механику, а лучшей замены за такую зарплату не найти.
– А что – зарплата маленькая? – удивилась немецкая девочка.
– Не жалуются. Дима говорил, что ее хватает на все, что им необходимо, и даже немного остается на черный день.
– Это очень хорошо, что у тебя доброе сердце, и рассуждаешь ты здраво, – ласково произнесла Наташа. Обычно сверстники эгоистичны. Наверно, ты пользуешься популярностью у девушек? – с любопытством, без задней мысли, поинтересовалась она.
– Ну-у, вообще-то да, – чуть-чуть смутился он. – Я им нравлюсь.
– А то, что ты общаешься с «безумцем», их не останавливает?
– Нет.
– А можно… теперь я буду твоей девушкой? – вполне серьезно спросила Наташа, добавив: – И единственной?
Он сел на траву, расставив позади спины руки, задумчиво-удивленно посмотрел на странную девочку.
– Я ведь одна! – добавила она, не меняя позы.
– Хорошо, – осторожно ответил он, не зная что и думать, – я согласен… Уже темнеет, пора домой.
Один поднялся, вежливо помог Наташе. Они двинулись обратно, направляясь к тропке.
– Нет, постой! – она придержала его за руку, насторожилась, осмотрелась по сторонам в поисках чего-то.
Один непонимающе воззрился на нее, но не стал задавать неуместных вопросов, ожидая, что она сама все объяснит, когда придет время.
Ухх! Вздохнула земля и испуганные птицы с криками взвились в воздух с деревьев, кружа над ними. Вода в речке пошла волнами, земля заходила под ногами ходуном, затряслась. Один страшно испугался, едва сдержал крик. Наташа крепко, не по-девичьи сильно удерживала его от побуждения опрометью бежать в лесок. Его охватил панический ужас, он тщетно силился вырваться из железных (!) тисков ее пальцев, истошно закричал, на глаза навернулись слезы. Наташа грубо сцапала его в объятия, опрокинула на землю, сверху – на него, и он не узнавал ее, а оттого еще больше испугался, но замолчал, содрогаясь всем телом в такт землетрясению. Ее глаза, некогда добрые и насмешливые, излучали колючий холод и жесткое выжидание чего-то неизбежного. Землю вновь тряхнуло, на этот раз сильнее прежнего, речку рябило от толчков, выталкивало на берег, деревья ухали и стонали, словно живые, ветки трещали.