Сейчас Катька с ленцой поглядывала на припорошенные пылью и уже начинающие желтеть от зноя кусты сирени, нарезая по двору круги в ожидании чёрного Никитиного «мерина». Под сарафаном у неё не было ничего, и 17-летняя девчушка твёрдо знала, что молодому мужчине это понравится. Откуда пришло к ней это знание, не смогла бы объяснить, даже если б кто и вздумал вдруг поинтересоваться её мыслями.
Никита опаздывал, и Катька изобретала, какими словами его встретит и что потребует за задержку. Движения становились резкими, полные губки что-то пришёптывали, сорванная ветка всё сильнее стегала по забору палисадника. Раздраженный взгляд скользнул по соседнему бараку, перед которым, как часто бывало, стояла искрившаяся солнечными бликами коляска Вики Линёвой. Катьке было известно, что девочка на два года младше, что занимается на дому, что с ней почти никто не дружит, зато через день таскается училка по литературе. Несколько мгновений Катька тупо пялилась на инвалидку, затем обрамлённый синей тушью глаз недобро сверкнул, и девушка двинулась к ветхой «деревяшке».
– Сидишь? – спросила Катька.
– Ага, – робко улыбнувшись, ответила девочка.
– Каждый день сидишь. Скука. А хочешь на карьер?
– Не знаю даже. Далеко, да и дорога там такая… Не проехать мне, – вздохнула Вика.
Девочка смотрела куда-то в сторону, чувствуя, что к ней вот-вот потеряют интерес и она снова останется одна. Хотя, может, оно и к лучшему. За девять лет, прошедших с той неудачной операции, Вика привыкла к одиночеству, привыкла к своим мечтам и книгам, даже к боли тоже привыкла. Она любила дни, когда мать, с трудом проталкивая коляску по дощатому полу подъезда, выкатывала её на улицу и мир выплескивался за квадрат окна, становясь почти таким же, как в книжках.
Фигура старшеклассницы загораживала свет, была тёмной, от неё веяло каким-то неприятным, несмотря на жару, холодом. А когда девушка только подходила, Вика успела её изучить. Солнце навылет пробивало красивое здоровое тело, в нужных местах проявляя пухлые округлости и даже темнеющий треугольник там, внизу. «Смелая», – восхитилась про себя.
– Дурочка, мы тебя довезëм, – раздалось сверху.
Нависая над новой знакомой, Катька беззастенчиво разглядывала синюю расхлябанную коляску. Её подлокотник украшала наклейка – диснеевская Русалочка, мультики про которую каждую субботу крутили по ящику.