– Ты очень хороша, но роль старухи не для тебя, – резюмировал Никита, отвечая на ее поцелуи объятиями. Нежная кожа девушки нравилась ему в ней больше всего остального.
– Раневской не больше пятидесяти, – хихикнула Инна, но, судя по задорному румянцу на щеках, слова ей льстили, и она теснее прижалась к любимому.
– Ты была великолепна! – восхищенно пролепетал Петя. Под хмурым взглядом Никиты его энтузиазм несколько спал, но не до такой степени, чтобы забыть настоящую цель визита и букет.
– Какая красота! – всплеснула руками Кристина, когда Петя вручил Инне цветы. – Никит, как думаешь, мне стоит посадить розы?
Одариваемая же и бровью не повела, лишь сдержанно поблагодарила и тут же передарила цветы восторженной Кристине. Та, конечно же, приняла их: ей сложно было отказаться от цветов, от кого бы они ни были. Она зарылась в них носом, вдыхая исходящий от алых бутонов аромат.
– Давай быстрее, автобус скоро отходит! – Никита взглянул на часы: стрелки неумолимо приближались к восьми.
Галина Ивановна, домработница, ставшая за двенадцать лет работы в доме Ховричевых почти членом семьи, точно будет волноваться, если они не явятся к ужину или, что еще хуже, придут позже Валентина Никандровича. Расстраивать ее не хотелось.
– Ну, не уходите, – надула губы Инна, повисшая у Никиты на предплечье. – Мы и так с тобой почти не гуляем. Может, в кафе зайдем? Надо отметить последнюю в году постановку.
– Не думаю, – возразила Кристина. – Прости, пожалуйста, но Галина Ивановна будет ругаться, если мы задержимся. Последний автобус ведь скоро отходит, да?
Никита кивнул на ее слова. Желая ободрить погрустневшую Инну, он сильнее приобнял ее за плечи.
– Мы можем прогуляться завтра, – предложил компромисс Никита.
– У вас все время тренировки, – буркнула Инна, через плечо Никиты посмотрев на Петю. Тот развел руками: мол, ничего не могу исправить.
– После тренировки. – Он выпустил ее из объятий и заглянул в глаза, тем самым давая молчаливое обещание сдержать слово.
Инна кивнула и улыбнулась. Поцеловав Никиту в щеку и попрощавшись с Кристиной, она пошла к другому выходу из зала. Петя поплелся за ней, собираясь проводить до дома: они были соседями. Никиту это не устраивало, но сделать он ничего не мог, разве что воспользоваться дядиными деньгами и выселить всю Петину семью из дома. Это было бы слишком жестоко и, что юлить, глупо и неисполнимо. Никита не считал себя ни жестоким, ни глупым. Он забрал у сестры оба букета, давая возможность спокойно одеться.