Известный писатель Александр Кроханов, крупный деятель в вопросах литературы, писатель, отличающийся от других собеседников и по габаритам, возможно, и по мегабайтам интеллекта, заявил:
– Если западные бюрократы начнут юлить, оттягивать время перемен, тогда пришельцы наверняка используют свои возможности принудительного доброделания… Не для того ведь они прибыли сюда за тысячи верст, как говориться, киселя хлебать…
– Вы считаете, что они нас, как детей неразумных, будут принуждать силой к миру, лишая опасных «игрушек»? – переспросил ведущий.
– Именно так и надо, иначе ничего не получится…
«Да, дела, подумал Забелин, выключая телевизор, его ждала важная встреча по издательским делам. Пора переключаться на текущие проблемы, хотя, что теперь в жизни может быть важнее происходящих событий? Жизнь продолжается, нельзя сидеть и ждать с неба милости от пришельцев…»
Дела издательские и не только…
У Виктора была назначена встреча с Никой Брагиной, с которой он встретился в кафе недалеко от издательства.
Известная в своих кругах как учёный, филолог и поэт, а может, наоборот, сначала поэт, а потом учёный – чему тут отдать пальму первенства?
Основную деятельность она не любила выставлять напоказ, считая, что имя учёного в творческой среде будет лишь мешать ее «порывам благотворным». В общении людей так же с неординарными, возможно, немалыми заслугами и званиями не принято козырять званиями, достижениями, не имеющими к творчеству хоть какого-то отношения. Что она учёный с мировым именем, знали немногие.
Художественное слово не всегда кормит, тем более начинающих авторов, но многие в творческих тусовках так же были состоявшимися людьми в своих областях, здесь они «добирали» уже в возрасте свои нереализованные способности. Глядя на них, не скажешь что важнее – основной род деятельности, которому посвятили годы жизни: диссертации, преподавание в школах, ВУЗах, или эта их новая, «всепоглощающая страсть».
У многих с младых ногтей явно или подспудно жило творчество и требовало выхода, чего они поначалу стеснялись, не спешили показывать даже друзьям и коллегам. Но «вторая натура» настойчиво просилась наружу. В минуты грусти о прошлом, в сладостном дыму воспоминаний о детстве, юности, просыпались нереализованные способности, вырывались наружу, лезли потаённые откровения, раскрывалась истинная душа.