– Да, но я этнически квен Эвер Кюнн, патриот Квен и никогда не был подданным Гё.
– Никто не должен быть подданным… Извините, заговариваюсь. Мои родители – элитная семья – на деньги от фактически рабского труда на родине каждый день здесь новые развлечения выдумывали. Любили родину издалека, дали мне патриотичное имя, потом промотали всё, и папа повесился. Мама меня этой Барет отдала. Потом, насколько знаю, от воспаления лёгких умерла. А затем, когда я уже подросла, подошла ко мне Барет и сказала, что я должна выйти замуж, чего я совершенно не желала. Но мне дали возможность пообщаться с этим человеком, он был из квенской военной элиты. Я спросила его открыто, готов ли он мне дать поехать в Лочан.
– А зачем Вам в Лочан?
– Хотела получить высшее образование, а нигде я не могу больше: полом не вышла. Он ответил, что нет, что женщина – это мать детей и послушная красивая жена мужа, и я должна быть ему благодарна, что он женится на мне. Я заявила Барет, что не хочу быть придатком мужа. Тогда Барет была очень зла. Она позвала меня в её комнату. Сидела она со своей идеально ровной спиной на кресле своём, затем махнула рукой, ей принесли какие-то бумаги. Затем она заговорила: "Итак, дорогуша, твоя мамочка не хотела повторять судьбу твоего дурного папочки, ей хотелось жить и жить красиво. Тогда я предложила ей сделку, какую предлагала родственников многих девочек из хороших, но промотавшихся семей. Я плачу ей, за это я перевожу тебя к себе, в случае её смерти становлюсь опекуншей тебя, воспитываю и учу разным навыкам. А потом ты должна мне выплатить удвоенную стоимость твоей по сути покупки и утроенные расходы на твоё содержание. Если не хочешь отправиться за решётку. Ну или выходи замуж за Дире Йорхема, он выплатит всё. И будешь жить в достатке, как все прошлые воспитанницы. На тебе такой влиятельный человек жениться хочет, если бы я тебя не обучила, то не было бы тебе такого счастья. И да, не думай, что сможешь с неоплаченным долгом бежать за границу. Во-первых, пересечь границу женщине без согласия мужа или опекуна нельзя. Во-вторых, за неуплату долгов тебя всё равно выдадут в Квен". Я её речь слово в слово запомнила, забыть такое невозможно. Всю ночь я после этого разговора плакала, а горничная Ведле Кифде сказала, что ей в который раз невероятно стыдно допускать такое, как и знать, но молчать и не говорить про долг. Ведле чувствует себя работницей фермы, ухаживающей за скотиной, предназначенной для чьего-то ужина. Я тогда принципиально решила не выполнять условия сделки и заявила, что верну всё сама. Не хочу быть товаром.