– Михалыч, что тебе удалось?
– Тоже немного. Я позвонил в нужные места и правильный следователь будет раскапывать это дело. Этот раскопает. Но время уходит. Официально мы пока не можем доказать причастность красных к этому делу. СМИ тоже не рискнут, сейчас все судов боятся и выплат компенсаций морального ущерба…
– Михалыч, а нельзя устроить для Прохорова вызов в высокий кабинет, где бы ему жёстко намекнули, что это уже беспредел и мать с ребёнком надо отпустить.
– Пробую, но в такие кабинеты мне и самому хода нет.
– Это я во всём виновата. Ты же меня предупреждал, а я про Маринку забыла. Да и обиделась я на неё тогда сдуру, что совсем уходит. Кто ж знал, что так выйдет? Делать-то что? – На Алую было страшно смотреть, она сидела мрачнее тучи, и корила себя в возможной гибели подруги. Не думал, что когда-нибудь увижу её в таком состоянии.
– Здравствуй, Апулей.
– Здравствуй, Горт. Тебе бы надо с Дилом увидеться.
– Да я уже наслышан. В Подземном городе все готовят торжественную встречу освобождённых родичей, а ты их уже переманил и завлёк к себе.
– Ничего подобного. Они пока ходят и выбирают – где им лучше.
– Это правильный подход… Да, вот ещё что Тебе послание от нашего общего знакомого. Записка, срочная! Я специально занёс, чтобы ты побыстрее получил.
– Спасибо, Горт. Это очень вовремя.
Я развернул хитро сложенный лист бумаги и прочёл… Такого я не ожидал. Даже от Прохорова. Я перечитал ещё раз.
– Михалыч. Отдай по армии приказ!!! Всем изготовить и носить три дня чёрные повязки на рукаве. У нас траур! Во всех чатах, и блогах, на всех форумах сообщить о причине этого траура. На клан амазонок было совершено нападение с целью выпытать у бывшего члена этого клана информацию и с её помощью вернуть себе замок. Зверски издеваясь над ребёнком трёх месяцев от роду на глазах матери, наши враги безуспешно пытались узнать у неё хоть что-нибудь. И ребёнок, и мать… погибли. Прошу всех встать и почтить их память минутой молчания.
В помещении штаба стало тихо, Те, кто сидел, встали. Молчали мы намного дольше минуты. Никто не хотел или не мог говорить. У всех амазонок на глазах были слезы. Две из них, не скрываясь, плакали навзрыд. Скорее всего, это были подруги, близко знавшие погибшую…
– Всем спасибо. Алая, Михалыч, останьтесь, мы будем обсуждать ответные меры. Остальных прошу вернуться к выполнению своих обязанностей.