– Я за год от любой воды отвыкла, – мрачно ответила Наташа, – кроме душевой, с видеокамерой. Думала, и плавать разучилась. А уж какой мед на вкус, не помню вовсе.
– А я думала, опять вброс, – Белла накрыла сковородку крышкой и закурила у открытого окна, – один раз уже была "утка" про побег. Я даже расстроилась, узнав, что это фейк!
Наташа усмехнулась, но от боли в ребрах поморщилась и только кивнула:
– Да, мне Витя Уланов рассказывал про эту брехню. Я долго смеялась. А Ефим говорил, что про меня каждую неделю в интернете какую-нибудь хрень придумывают.
От плиты потянуло таким ароматом жареной картошки на рафинированном масле, что у Наташи потемнело в глазах от голода. В свое время их хорошо тренировали, приучая по несколько дней обходиться без пищи в марш-бросках, но сейчас она чувствовала, что выбилась из сил и изнывает от голода. "Стареешь, мать, – подумала она, цепляясь за угол стола и стараясь сидеть ровно, – чего это ты вдруг так расклеилась?".
– Ну и как у вас там теперь? – спросила Белла, вылавливая из кипятка сосиски. К счастью, она не заметила Наташиного недомогания.
– А я почем знаю? – пожала плечами Наташа. – Я ведь считай полтора года там не была. Новости ты и сама смотришь. А я даже россиянкой себя ощутить не успела, как загремела кандалами… А что это за мед такой странный, зеленый?
– Алтайский, с прополисом, – Белла показала ей баночку, – хорошо согревает и от простуды самое то. Тебе нужно для профилактики. Тебе отрезать хлеба?
– Да, два куска… или три, – Наташа смутилась. – Я не обжора… Просто в прошлый раз я ела вчера утром в Угловке, пирожок и то, что в автомате гордо называлось "кофе черный крепкий"…
– Чем дальше от большого города, тем хуже кофе в автоматах, – Белла подвинула к ней тарелку. – Кронштадтский хлеб очень вкусный, даже в Питере такого нет.
После ужина и чая Наташа совсем ожила. Весь день ее пугали подступающая к горлу тошнота и накатывающая волнами головная боль, и девушка думала, что это сотрясение мозга. Сейчас дурнота прошла. Теперь о пережитом сегодня напоминали только ноющая нога и бок. "Сейчас посмотрим, что там, – подумала Наташа, помешивая в чашке остатки зеленого меда, – и надо бы помыться!".
*
Ребра оказались не сломаны, и Наташа перевела дыхание: повезло! Но почти вся левая половина тела от подмышки до пояса превратилась в сплошной черно-лиловый кровоподтек с воспаленными ссадинами. Плечо распухло от ушиба. Колени были сбиты в кровь, и левая нога от ступни до щиколотки угрожающе раздулась почти вдвое. А ступни были в таком состоянии, что, когда Наташа, охая, стащила обувь, Белла вздрогнула: