Я хотела поговорить с этими женщинами о реинкарнации. Они рассказывали о душе, медитации и Боге. В то время я еще не понимала, что между ними есть связь.
Меня пригласили в небольшую комнатку на втором этаже. Она выглядела немного странной, но при этом смутно знакомой. Я сидела в старом коричневом кресле напротив одной из сестер. Ей едва ли исполнилось тридцать. Она сидела, поджав ноги, прикрыв их своим белым сари, и куда больше походила на маленькую девочку, усевшуюся почитать, чем на чрезвычайно опытного йога. Пол застилал белый с коричневыми пятнами ковер, удивительно подходивший к креслам. А на стене висела картина, на которой медитировал йог.
– «Йог в блаженстве», – сказала сестра Джайянти.
Я не могла отвести от картины глаз. В ней не было ничего необычного или особо красивого. Только луч света, протянувшийся ото лба йога к маленькой яркой звезде на огромном красно-золотом небе.
– Мы медитируем, соединив свою душу с Высшей Душой. Так мы открываем себя для Божественной силы и любви.
Никогда прежде никто не говорил со мной о душе и Боге так просто и так тепло. Я была готова попробовать. Без всякого труда, словно по волшебству, я вдруг снова перенеслась в Париж, в темную комнатушку, к лучу света, который подхватил сознание и унес его, сквозь время и пространство, на встречу с Богом. И там, в Лондоне, пока я сидела в уютном коричневом кресле, все вдруг вернулось. Оно повторялось – но неожиданно, по-новому.
Свет наполнил комнату, и тогда на меня вдруг хлынула любовь. Необъятная неземная энергия подхватила меня, наполняя светом и радостью. Я хотела заплакать, но не могла. Узнавание было слишком глубоким.
Вспомнилась зимняя ночь в Калгари – мне тогда было девятнадцать лет. Я села на автобус в кампусе и вышла на 16-й авеню. Мне было грустно, и я подняла взгляд к звездам, ища у них мужества и надежды. В тот миг я задала себе важный философский вопрос: «Никки, если тебе когда-нибудь откроется истина, хватит ли тебе мужества последовать за ней?»
Вопрос застрял у меня в горле. Я задыхалась, но была жива и почему-то больше не чувствовала себя подавленной. Под холодным звездным небом Канады я дала себе непростое обещание. Я поклялась, что если когда-нибудь мне откроется истина, я найду – тогда и сама не знала, как – мужество, чтобы последовать за ней.