Все это проекты по изгнанию. В первом случае мы пытаемся заставить партнера изгнать те его части, которые угрожают нам. Во втором – работаем над тем, чтобы изгнать части себя, которые, по нашему мнению, не нравятся партнеру. В третьем – изгоняем те части, которые привязаны к партнеру. Как я расскажу позже, за любое изгнание в отношениях приходится платить.
Хотя пары приходят на терапию с жалобами на всевозможные проблемы, обычно нетрудно разглядеть за их дисфункциональными моделями взаимодействия комбинацию каких-либо перечисленных проектов. Все потому, что у большинства есть внутренние хранилища, полные боли, стыда и пустоты. Большинство не знают, как справляться с этими эмоциями, кроме как заглушать их или отвлекаться от них, пока мы наконец не получим любовь особенного другого человека.
Романтическое спасение: история Дебби
Автор бестселлеров Дебби Форд так описывает борьбу со своим ощущением никчемности: «К тому времени, когда мне исполнилось пять лет, я была слишком хорошо знакома с голосом в голове, говорящим мне, что я недостаточно хороша, никому не нужна и мне здесь не место. Глубоко внутри я верила, что со мной что-то не так, и изо всех сил старалась скрыть свои недостатки»[1]. Любой из моих клиентов или я сам мог бы сказать то же самое. Вследствие таких мыслей люди начинают искать способы справиться с этой внутренней тоской, пока не найдут человека, чья любовь, как их учили, заставит ее исчезнуть.
Когда Дебби была ребенком, ее стратегия борьбы с тревогой состояла в том, чтобы с помощью обаяния и хороших оценок поддерживать постоянный поток одобрения, заглушающий негативный голос. Но однажды это перестало работать. «Когда я не могла найти никого, кто поддержал бы меня или сказал, что со мной все в порядке, я пробиралась через улицу в ближайший магазин и покупала упаковку брауни и бутылку колы. Казалось, эта доза сахара действительно помогала». Однако когда Дебби было двенадцать, ее родители решили развестись, и боль и стыд от этого внезапного события воспламенили все жгучие эмоции, которые она сдерживала, и усилили глубоко укоренившийся страх, что она ущербна, сломана и ей досталась плохая жизнь[2].
Какой-то вариант жалобного вопроса «Неужели этот особенный человек не придет и не полюбит меня?» живет в большинстве из нас и побуждает к поиску сокровищ и грубым попыткам операций на открытом сердце. В эти мрачные моменты мы чувствуем себя такими обделенными, отчаявшимися, одинокими, что романтическое спасение кажется единственным решением. Множество информации, которую мы получаем от друзей, семьи и из СМИ, укрепляет нашу уверенность в этой расплывчатой идее.