. В этих и других академических дисциплинах теория развита лучше, чем в области истории. Благодаря этим исследовательским областям историю можно рассматривать как ряд конкретных примеров прикладной теории. Хотя ее послужной список совсем неплох, сама по себе экономика, конечно, не образует корпус безупречно стройной теории. Мы просим читателя расслабиться и развлечься. Даже если кто-то и полон предубеждений в отношении экономики, он все же может оценить то, как ее можно использовать
[7].
Нам следует сразу же пояснить, что, хотя при написании книги мы в основном ориентировались на широкий круг читателей, эта книга вносит важный вклад в развитие научного знания. Например, если говорить о главе, посвященной кондотьерам, обычно исторические исследования сосредотачиваются на хитросплетениях политики и развитии военной технологии того времени, пренебрегая трудовыми контрактами, благодаря которым кондотьеры, собственно, и получили свое имя. Непосредственное рассмотрение самих контрактов, пусть и в чисто экономическом контексте, является новым шагом в этой области. Точно так же глава о Германии во время Второй мировой войны вносит независимый вклад в продолжающиеся споры об эффективности стратегических бомбардировок. И как бы много ни было написано об американской Гражданской войне – счет одних только книг уже идет на тысячи, – удивительно, насколько редко в этой литературе исследуется роль, которую сыграла в этой войне информация. Поэтому мы просим неспециалистов не обращать внимания на многочисленные примечания и сноски, предназначенные главным образом для специалистов, а ученых просим проявить терпение, когда для удобства рядового читателя мы излагаем тему или эпоху более пространно, чем это обычно принято у специалистов.
Насколько репрезентативны шесть примеров, отобранных нами, для решения основной задачи – соединения военной истории с экономикой? Пока мы этого не знаем. Однако мы, безусловно, знаем, что, отобрав шесть экономических принципов, а не один-другой, и применяя их к шести различным историческим эпохам, охватывающим тысячу лет истории, мы замахнулись на многое. На наш взгляд, результаты если и не в полной мере репрезентативны, то, по крайней мере, вдохновляют: оказывается, экономика способна предложить продуктивный способ пересмотра военной истории.