– Вы хотите что-то спросить, староста Нут? – помогла я ему.
Он кашлянул в кулак.
– Рейя, – проговорил натянуто, – где мужчина, которого ты приютила?
Я пожала плечами.
– Кто его знает. Ушёл по ночи. Мне не докладывал, куда. Моё дело маленькое – помогать нуждающимся.
Я пристально смотрела на старосту. Он отвёл взгляд, без слов, одними губами произнёс: «Прости».
– Надеемся на ваше содействие, – раздался в это время голос одного из ищеек. Голос тот был глубоким, тягучим. – Беглеца здесь нет, но ведьму мы заберём. Согласно высшему закону инквизиции, любой одарённый колдовским даром должен быть доставлен в Тойрис и сила его обращена на благо страны. Мы увезем её. Но нам понадобятся пара выносливых лошадей и крепкая клетка. Наш отряд был направлен не на поиск ведьм, поэтому мы не обладаем дополнительными средствами для её транспортировки.
Староста поднял глаза. Но посмотрел не на ищеек, а на меня. Снова сжал кулаки. Потом Нут медленно перевёл взгляд. И снова не на ищеек, а на Боела. Сынок шмыгнул за спину одного из непрошенных визитёров. Я усмехнулась. Судя по всему, прыть собственного сыночка встала старосте поперёк горла.
– Мы посодействуем, – сказал он, поворачиваясь в мою сторону, но говоря это ищейкам. И обратился ко мне, очень тихо, чуть слышно: – Дурак он, Рейя. Прости, помилуй, всё селение пострадает, если я… – Он замолчал, вглядываясь в мои глаза.
Я взяла его за руку и сжала.
– Я всё понимаю, староста Нут.
– Не губи, родная, – прошептал он.
Я кивнула. Да и как губить. Жизнь одной ведьмы не стоит целого селения. Ко мне они относились с уважением и добром. Ну а паршивая овца вроде Боела всегда в стаде найдётся. Разве должны теперь селяне пострадать? Если я сейчас попытаюсь сбежать или Нут мне поможет, то все отвечать будут перед инквизицией от мала до велика. Инквизиторы безжалостны. Особенно, если дело касается помощи и укрывательства ведьм.
Я перевела взгляд на ищеек. Они хорошо успели просканировать мой дар и переглядывались. Хорошо понимали, что ведьме вроде меня противостоять будет сложно, можно с потерями выйти. Правда, они не знали, что сил своих я много в раненого вложила. И сейчас была навряд ли сильнее местного мальца.
– На селянах нет вины, – сказала я, смело смотря в глаза ищеек. – Не знали они, кто я и рода какого. Они просто люди, для них я лишь травница.