Заур брезгливо, будто это не его вещь вовсе, подцепляет рубашку двумя пальцами, подносит к глазам, прищуривается.
– … – матерится сквозь зубы.
– Ну, что ты на это скажешь?! – строго складываю руки на своем животе. – Приемлемое у тебя поведение?!
– Татьяна, ты сама видела, что Амалия повредила ногу, цеплялась за меня и случайно испачкала мою рубашку.
– Вот не надо меня сейчас за дуру держать! – кладу руку на сердце, потому что начинается тахикардия. – Вот именно, что я все видела своими глазами! Она не случайно это сделала, а намеренно! Она и упала тебе в объятия намеренно! А ты, как лопушок, и поймал ее, и пожалел, и в жопу подул! Вот что ты задержался? Только честно скажи! Амалию домой отвозил, а она по доброте душевной предложила тебе кофе выпить?!
– В пробку попал. – мрачно отвечает.
А у самого глазки забегали.
Сердце сейчас выпрыгнет. Он не отрицает, что отвозил ее домой. И в пробку попал, гляньте на него… Я очень надеюсь, что не в анальную!
– Не много ли ей чести? Почему ты, ее шеф, должен возить ее домой?! Ты что, ее личный водитель?
– Татьяна, ну не неси эту херню! Амалия подвернула ногу! В рабочее время! На рабочем месте! Я ответственен за своих сотрудников. Она напишет жалобу на меня в трудовую инспекцию, и проблемы мне обеспечены. А мне это надо?!
– Заур!!! – пытаюсь я до него достучаться. – Твоя Амалия напялила туфли на пятнадцатисантиметровой шпильке! Какого хрена она носит такую обувь зная, что поедет принимать строящийся отель?! Не держи меня за дуру, и не навешивай мне лапши на уши!
– Слушай, это ты мне не навешивай! Уже всю кровь выпила у меня сегодня! – как рявкнет на меня.
– Уволь ее! – отвечаю я на это.
Это требование немного остужает Заура. Он даже в лице меняется.
– С какой стати?
– Если ты хочешь спокойствия в семье, то уволь ее! – требую я.
– Женщина! Если ты думаешь, что можешь помыкать мной, то ты ошибаешься! – снова рявкает.
Нет, вы посмотрите на него, «женщиной» меня обзывает, остолоп!
– Еще скажи, «знай свое место, женщина!», да, Заур?
– Да, Татьяна! Ты прекрасно видела, какой я человек, когда выходила за меня замуж! Я – главный в семье, и не смей помыкать мной, ясно?!
– Тогда уйду я. – говорю тихо и твердо.
– Куда ты уйдешь? – хмыкает самодовольно. – У тебя мой ребенок! Никуда не отпущу, ясно? Нахрена тогда замуж за меня выходила, если разводиться собралась?!