20
Заворачиваюсь вновь в образ писателя, на этот раз я не особо отследил момент возникновения желания писать. Не заметил. И ладно.
Ощущение, что я хватаюсь за время, оно стремительно уходит от меня, оставляя жалкий след в виде спокойного течения дня, каких-то мелких радостей, удовлетворении базовых потребностей и разжевывании надежд и мечтаний. И одна из надежд, которая приносит мне сладкое ощущение не бесцельности жизни, вот она, в полной мере воплощается на этом экране ноутбука. Каждая написанная буква есть маленький шаг к достижению этой цели. Написать книгу! Сильно.
И дело здесь не в материальных благах и признаниях, которые, возможно, последуют за публикацией. Суть в глубокой внутренней потребности, которая не покидает меня с начала этого дела. Это ощущение человека, которого простили за сделанные преступления, если вообразить Достоевского, чья жизнь была спасена в самый последний момент казни, если представить его чувство, чувство «прощения», то оно схоже с этим. Я будто бы виноват за своё существование перед жизнью, которой я наделен, и акт написания книги есть символ прощения, оправдания перед этим миром.
Написание книги для меня является не просто делом, это символ прощения перед лицом мира. Процесс творения дает мне право на жизнь, на спокойное существование. Словно я тем самым оправдываю свое пребывание здесь, ибо чувствую вину перед самой жизнью. Жизнь – это не само собой разумеющаяся данность – это бесценный подарок, который требует от меня благодарностей, ответа, выбора и поиска смысла жизни.
20 (Дополнение)
Страх, возможно, является более сильной эмоцией, чем стремление к правде. Ложь, произнесенная сознательно или подсознательно, может замаскировать искренность, что в последствие может привести и к самообману. Осознание самообмана приводит к неприятным чувствам, поскольку это увеличивает объем сомнений. Что является частью процесса поиска истины.
21
Вновь нахожу себя на дороге к неизведанному, путь которого затуманивает мой разум. Возможно, создание этого произведения – единственный свет мысли, ясно горящий на просторах моего сознания, как источник ежедневного вдохновения. Странным образом само писательство, сущность которого есть в непрерывном письме, завладевает моим вниманием сильнее, чем написание романов, детективов или фантастик. Из этого неустанного труда я извлекаю неисчерпаемое богатство – страсть к самой жизни. Образ писателя, в который я вхожу, садясь за ноутбук, совсем мистический для меня, это откровение, которое будто бы направляет меня на истину. Незнание мира возрастает с каждым разом, когда я решаюсь описать какое-либо его явление. Я падаю в пропасть сомнений, тревог, переживаний, которые сами по себе, ничего в практическом смысле не несут. Однако сопутствующий эффект от этих абстрактных блужданий невидим и приносит мне больше значимости, чем любое явление конкретной, практичной жизни.