Выражение его лица тут же меняется. Он хмурится и смотрит на меня так, будто я ему чушь какую-то сейчас сказала.
– Да понравлюсь я отцу твоему. Поговорю с ним нормально и всё. Я ж не красть тебя собрался. Просто танец прошу, – отвечает он и слегка отводит взгляд в сторону Анжелы и тут же оборачивается ко мне снова с задумчивым выражением лица. – Погоди… Ты…Откуда ты знаешь…Её имя…
Я тут же теряюсь, понимая, что сейчас вот прямо своими тупыми действиями чуть себя не выдала.
– Познакомились, – пищу я тонким голосом, на что он хмурится и придвигается чуть ближе ко мне.
– Света…Твой папа такой правильный, а одной важной вещи тебя не научил…
– Какой? – спрашиваю удивленно.
– Врать нехорошо, – отвечает он, в наглую пересаживаясь прямо ко мне, чуть ли не придавливая меня к окну своей огромной фигурой.
– Ты чего делаешь?! Совсем дурак?! – истерично произношу, умирая от паники рядом с ним. Будто тону и не могу выплыть. Аромат дорогой мужской туалетной воды с нотами кардамона и мятной жвачки тут же врезается в нос острой волной, и он силой заключает мою руку в свою, пока я смотрю на него как полоумная. – Отпусти!
– Нет, – улыбается, крепко сжав мою ладонь в своей, но я дёргаюсь и между нами в прямом смысле разгорается настоящая потасовка. – Зорин! Отпусти меня!
– О…Так ты и фамилию мою знаешь, обманщица, – истерично смеется он, пока я всеми правдами и неправдами пытаюсь выскочить из его хватки.
– Зорин! Филиппова! Прижали оба жопы и сидите молча! – ругает нас воспитатель, пока Женя кивает ей, соглашаясь.
– Я её сейчас приструню, не переживайте, – сообщает он ей, заставив меня покрыться пунцовыми красками. Моя сила меня покидает, я вся съеживаюсь, отвернувшись к окну, пока он сжимает мои обмякшие пальцы. – Эй…Свет.
Все пялятся. Девушки вокруг просто прожигают меня убийственными взглядами, а мне вдруг так плохо становится.
– Не трогай меня, – шмыгаю носом, и как только он отпускает руку, тут же всем корпусом разворачиваюсь к окну, чтобы больше не видеть и не слышать его.
– Свет, я не хотел же…Обидеть тебя не хотел, – продолжает он, а я от всего этого рыдаю, как дурочка. Правда тихо, но слезы рекой льются, потому что не нужно мне всё это. И наглость его не нужна. Он не нужен. Ничего из этого. – Блин…Свет.
– Уйди, пожалуйста, – прошу его, чуть ли не мольбой трепетной, и он, видя глаза мои зарёванные, тут же психованно встает и уходит вперед, оставив меня одну.