– Мы всё понимаем, милая, – сказал папа и похлопал Мину по плечу, старательно избегая касаться Пиксита, хотя тот уже перестал искрить. Ну, почти. – Но у тебя не мог вылупиться зверь молнии! Их стражи дерзкие, громкие и смелые. А ты не… Ну, он тебе не подходит. А зверь и страж должны быть одного темперамента.
Мама поймала Беона и Ринну, прибежавших посмотреть на «искрящего щенка с крыльями».
– Искорка! – закричал Беон и потянулся к Пикситу.
Подхватив сына под мышку, мама рявкнула:
– Нужно что-то делать! Его нельзя… не знаю… изменить как-нибудь? Сделать его более подходящим?
Папа закивал:
– Должен быть способ как-то это исправить…
«Но я не хочу ничего исправлять! – хотелось закричать Мине. – Он мой Пиксит!» На краю сознания она слышала его сны подобно далекой мелодии. Кажется, ему снилось, что он летит.
Гатон опять фыркнул:
– Нельзя «изменить» зверя. Что вы предлагаете? Засунуть его назад в яйцо и склеить скорлупу? Раз вылупившись – уже всё. Ты должен любить его таким, какой он есть. – Он положил руку на подошедшего Арде. Приключение с огнём никак внешне не сказалось на солнечном звере. Скорее наоборот – он светился ярче обычного. Сунув нос в одно из вёдер, Арде громко захлюпал, брызгая на траву.
Пока родители обсуждали, что делать со всей этой «ситуацией», Мина крепко обняла Пиксита. Он едва помещался у неё на коленях – часть его длинного тела всё равно оказалась на земле.
– Я не хочу ничего в нём менять, даже если это возможно. Ни единой чешуйки. Ни единой искорки.
Но её, разумеется, никто не услышал. Мина продолжила настаивать:
– Он не ошибка. Он мой грозовой зверь, и я его страж. – Её всю трясло. Она редко решалась привлечь внимание родных, когда они все были на взводе, как сейчас. Обычно она дожидалась, пока они успокоятся и будут готовы её выслушать. Но это не терпело отлагательств.
Гатон и близнецы изумлённо воззрились на неё.
– Он мой грозовой зверь, – повторила Мина. – Нам суждено быть вместе. – Казалось, её щеки сейчас загорятся. Она ненавидела публичные выступления и быть в центре внимания.
– Искорка? – спросила Ринна.
– Да. Он моя Искорка, – сказала Мина. – Мам, пап, ничего не надо исправлять. Пиксит вылупился, и мы теперь навеки связаны. – Она старалась говорить твёрдо, как мама, когда напоминала им об обязанностях по хозяйству. Мине не хотелось спорить. «А я и не спорю. Я просто говорю как есть. Он вылупился – конец истории. Он принадлежит мне, а я ему».