– Ходан, мальчик мой! Кто тебя этому научил? Кто из братьев такое сделал? Ведь это запрещено! Ты еще даже не принят в Культ, чтобы иметь право знать заклятия третьего ранга! Говори.
– Меня научил очень опытный и старый Брат. Он Великий. В Культе его уважают и боятся! – сказал я чистую правду.
– И кто же это? Турун? – спросил он. Турун… Хороший был убийца… Жаль напоролся на гнев Онака.
– Нет-нет! – возразил я.– Он был назначен моим учителем.– Я улыбался и смотрел прямо в глаза магистру.
– Что? Но я же твой учитель! Щенок! Ты смеешь мне врать? Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, ты даже еще не состоишь в Культе, чтобы сметь мне врать! – гремел он.
– Прошу вас, учитель, не стоит. Я в Культе вот уже пятнадцать лет и состою на первом ранге.
– Лжешь!
– Хорошо. Предположим, что я лгу. Но как бы я мог узнать про… м-м… к примеру, шар «мифический рассвет»? Или про сыворотку концентрации силы, рецептуру которой открывают лишь на втором уровне? Или про «месть вурдалака»? Этим заклятием даже вы, магистр, пользуетесь редко.
– Откуда ты знаешь, что я магистр? – Онак словно не заметил предшествующих этому моих слов.
– Я это узнал сразу же, как попал в Культ. У нас это не для кого не секрет.
Магистр меня выслушал, но все равно не понимал, откуда я все это знаю.
– Учитель.– Онак поднял на меня взгляд.– Янд. Он утащил меня на пятнадцать лет назад. На самом деле мне тридцать.
– Не может быть! – от неожиданного известия Онак соскочил с земли.– Ты лжешь.
– Но почему?
– Так далеко Янд никогда еще не забрасывал Проклятых! Самое максимальное – на два года. Ты врешь.
– Мне нет смысла врать. Я уже давно отучился врать вам. Меня это все равно не спасало. Никогда.
– Давай проверим, не лжешь ли ты. Сойдемся в поединке на мечах. Без уступок, поблажек? Хоть ты в теле пятнадцатилетнего мальчишки, оно сохранило навыки, как я понимаю.
– Согласен.– Я встал с песка, благоразумно умолчав, что я давным-давно мужчина. И даже не в будущем, еще в прошлом.
Началась нешуточная схватка между учителем и учеником. Никто не боялся поранить друг друга. Раны заживают быстро, а вот поруганную честь уже не восстановишь.
Я с яростью рубился, но мой противник не собирался сдаваться. Я отскочил на шаг назад, но потом сделал выпад и замахнулся мечом на Онака, но тот успел блокировать мой удар. Я недовольно зарычал и с еще большей яростью кинулся на магистра. Мой рубящий удар было невозможно остановить, и поэтому Онак принял его на свой клинок. Вспотевшая рука предательски дрогнула, и хотя я его не зарубил, его плечо пронзила яркая вспышка боли.