Граница с Польшей. Часть I - страница 9

Шрифт
Интервал


– Послушай, ты давно не выходил из дома.

– И что?

Потянувшись к шкафчику с посудой, Николай тряхнул всем своим телом, на секунду замерев в воздухе, будто его к этому шкафчику подвязали за шею.

– Ты как цветок в парнике.

– Цветам там самое место, разве нет?

– В парнике слишком душно, и потом, там совсем нет солнечного света.

– А если я не цветок, а сорняк? Сорняку все равно где расти. Хоть в подвале, хоть на башке у кого-нибудь.

– Тебе недалеко до этого.

– До чего?

– До того чтобы начать расти на моей лысине.

Николаша молча остановился и стал смотреть мне в лицо.

– Не думал, что ты о себе такого мнения.

– Какого?

– Не каждый наберется смелости назвать себя сорняком.

Он вздохнул и ополоснул бокалы под проточной водой, после чего я немного помог ему накрыть на стол. Вскрыл упаковки от замороженной лазаньи и выкинул их в мусор, разложил еду по тарелкам и поставил разогреваться в микроволновке на десять минут. В это время он охлаждал в холодильнике Лимончелло. Этот напиток он тайком таскал у своей квартирной хозяйки. По старой традиции комнату на лето он снимал на окраине города за мелкую работу по дому. Многокомнатная квартира как правило располагалась у берега реки, либо с видом на лес или палисадники. В этой крохотной студии он писал свои картины. Не сказать, что многообещающие, но потенциал у него определенно был. Николаша писал в реализме и его полотна получались практически идентичными тому виду, которым он любовался в процессе их создания. Однако же, в них не было чего-то такого, что позволило бы назвать их первоклассными или хотя бы хорошими. Может, в них не было болезни или чего-то в этом же духе.

– Все же, сорняк не сорняк, а все должно быть по-настоящему. Остальное рождает отклонения. Болезни, если тебе угодно. Все должно происходить само собой. Без каких-либо вмешательств.

– Не думаешь, что это ты сейчас вмешиваешься?

Он задумался.

– Может, цветы в моем саду растут так, как им заблагорассудится?

– С сорняками?

– А что? Сорняки были и будут всегда.

Николаша полез в холодильник за бутылкой. Я наблюдал – пальцы касались стекла, оставляя на нем потемневшие разводы из капелек. Как раз, как он любил – в разгаре глупой и ни к чему не обязывающей беседы. Сколько бы мы с ним ни спорили, в конце расходились мирно и как ни в чем ни бывало. Каждый оставался при своем мнении и при этом не держал зла на другого.