Тэсс со мной больше не общалась, да и о чём сейчас можно было говорить: тут и дураку ясно, что её план с треском провалился. Добрые Люди будут в ярости, и для Тэсс это всё может обернуться печальным исходом. Следовало обсудить произошедшее, но на ментальные контакты Тэсс не шла, и я решил не торопить события.
Спустя какое-то время мы выбрались к узкой, но быстрой горной реке и начали спуск вдоль неё. Местами она прижималась к отвесным скалам и нам приходилось бродить шумные потоки. Порой отряд спешивался и вёл лошадей на поводу: тропа местами буквально обрывалась в пропасть. Разговоров практически не вели. Каждый был занят, если не собственными мыслями, то уж точно выбором места куда поставить стопу или как провести коня. Мне же на правах «раннего» досталось место в седле на весь путь. Так же сэр Тормик расщедрился и выделил стоптанные сапоги из своего запаса, чему я был несказанно рад. Пускай они были для меня свободными, а портянку из обрывков старой рубахи так же любезно выданную кавалеристом я намотал кое-как, но даренному коню, как говориться, в зубы не смотрят – уж всяко лучше вонючих шкур.
Когда солнце стало клониться к закату, наш небольшой отряд выбрался из каньона, оставив заснеженные шапки горных вершин позади. В низине нас встретил смешанный лес, он был мрачен и плохо просматривался. Тут пахло гнилой древесиной и лишайником. Вскоре тропа раздалась вширь, и мы снова могли ехать верхом. Я сдвинулся на круп лошади, освободив седло для сэра Тормика.
– Проскочу вперёд, – сообщил мастер Ригго. – Разведаю.
Сэр Тормик дождался, когда красноглазый скроется из виду, затем пустил лошадь рысью, чтобы слегка отстать от остальных, животные которых бежали иноходью3.
– Послушай, – тихим голосом произнёс рейтар. – Я, конечно, не знаю, насколько всё серьёзно с фортом, но с этими людьми у тебя только одни путь – в могилу. Они солдаты и готовы выслужиться при любом удобном случае. Наш мастер Ригго, один из чистых. Это ты понимаешь?
– Да, – я насторожился. – Но разве это делает его опасным?
Рейтар обернулся:
– Может ты прав, и тебя-таки приложили по голове?
– Может и так. А что такого-то?
– Про чистых всякое говорят, но мне они не нравятся. Приставили к нам как-то одного такого, глаза жёлтые, мол, в каждом эскадроне теперь будет свой