Она замерла, ожидая ответа.
– Ты уже давно не девочка, Амина. Ты родила пятерых. У тебя там так широко. Может, тебе стоило бы ушить себя? Возможно, не сейчас. Попозже.
Слова Алима стали унижением для женщины.
Слезы обожгли глаза Амины, но ни одна не вытекла наружу.
– Ты могла бы взять из детских на операцию. Я разрешаю, – словно желая добить ее, добавил Алим.
Амина промолчала. Не было сил отвечать. Все происходящее было для нее страшным сном, от которого она мечтала пробудиться.
– Думаю, тебе нужно побыть одной, – сделал свой собственный вывод Алим.
Он глянул на часы:
– Да и мне пора.
Алим подошел к двери. Открыл её, а потом, будто что-то забыв, обернулся.
– Амина, – позвал он.
Она перевела на него болезненный взгляд.
– До следующего понедельника не звони мне, ладно? – он улыбнулся. – А то дело молодое, сама понимаешь.
Все ушли. Она осталась дома одна.
Воздух звенел от отчаяния. Дышалось с трудом, а мыслить разумно не получалось. За окном уже стемнело, а Амина, продолжала оставаться в спальне. Она не хотела ни есть, ни пить. Единственным ее желанием было – пробудиться от страшного сна.
Но сердце уже понимало – то не сон, а ужасающая реальность.
Слезы душили, но плакать не получалось. Зато получалось жрать себя. С аппетитом, с хрустом. Вот уже который час Амина прокручивала в голове все свои недостатки – от собственной внешности, до упущений в доме. Может, она была плохой хозяйкой? И наверняка готовила не так вкусно, как свекровь. А может, дело в том, что она слишком мало уделяла времени мужа?
Поди, удели, когда у тебя пятеро детей, а помощи ждать неоткуда. Свекровь особым желанием не горела помогать, да и не ждала Амина от нее помощи, особенно после того, как та годовалой внучке насыпала семечек. Та едва не подавилась. С тех пор Амина, как орлица, бдила, и если свекровь была рядом, женщина постоянно контролировала, что та делает.
А помимо детей на ней, Амине, целый дом был да еще огород. Наверное, поэтому она не особо любила лето! Пахала на огороде так, что к ночи сил не оставалось совсем. Но приходилось изыскивать и их. Муж с мечети приходил, ласки хотел.
Отказывать нельзя. Он же – муж!
А может, и, правда, у нее там все широко? Амина крепко задумалась об этом. Может, действительно стоит сделать операцию? Но внутри все запротивилось этой мысли.