Та же Нонна Голикова рассказывала в интервью «КП»: «Я сделала для себя неожиданное открытие в 1953 году, сразу после смерти Сталина. Мне тогда было 13 лет, нас вывели на школьную линейку и сообщили об этом известии. Мы все рыдали. А потом я пошла ужинать к Орловой и Александрову, и за столом вдруг заговорили на эту тему.
И тут Любовь Петровна тихо, но отчетливо произнесла: “Слава Богу, эта сволочь наконец-то сдохла!” Я в ужасе выбежала из-за стола. Для меня это было настоящим предательством. Позже, конечно, я поняла, что особых причин любить Сталина у нее никогда не было: ее первого мужа репрессировали, потом отправили в ссылку Николая Эрдмана (одного из сценаристов “Волги-Волги”. – Авт.), в 1937-м арестовали Владимира Нильсена (оператор фильма, был расстрелян. – Авт.). Она всю жизнь ненавидела Сталина из-за того, что он заставлял жить в страхе и ее саму, и ее ближайшее окружение».
«Мне хочется ребенка, и я непременно буду его иметь»
Ни одна советская актриса не заботилась о своем имидже так, как Орлова, идеально стильная и идеально правильная на словах. Что до слов, она, как это ни удивительно, в 1930-е и 1940-е занималась публицистикой, была своего рода колумнисткой, высказываясь в печати по самым разным поводам. Например, о присоединении к СССР западных Украины и Белоруссии, где люди раньше даже боялись петь на родных языках, а теперь «ищут непривычные для них слова счастья, чтобы восславить новую жизнь, Красную армию, советское правительство, мудрого Сталина». Или про аборты: «Беременность вырвет женщину из ее работы, может быть, в тот момент, когда она завершает грандиозный проект. Пусть в таких случаях женщина родит несколько позже. Пусть в этих случаях ей будет разрешен аборт… Мне кажется, что в последнее время все женщины собираются рожать, что всем хочется иметь ребенка. Мне самой хочется ребенка, и я его непременно буду иметь». (Но она так никогда и не родила – сначала кино казалось ей более грандиозным проектом, чем беременность, да и настроения не было, а потом оказалось уже поздно.)
Что до внешности, в какой-то момент Орлова начала активно коллекционировать наряды, и ее близкая подруга Раневская говорила, что моль эти наряды съесть не сможет – просто не поместится в шкафах, где они висят. Потом Любовь Петровна открыла для себя пластическую хирургию – но, вопреки слухам, сильно ею не увлекалась.