– Коммандер Рэнд! Сэр! Очнитесь! Вы меня слышите, сэр? – мой голос сорвался на истошный крик, а когда я поняла, что ригорец не реагирует на мои призывы, над мостиком разнесся дикий, нечеловеческий вопль. Я и сама не догадывалась, что могу так кричать – надрывно, пронзительно, безудержно, изливая разом всю свою неуемную боль, задыхаясь от рыданий и рвущихся наружу стонов. Теперь я точно знала, что такое крик души – концентрированное горе, тысячекратно помноженное на безысходность. Я уже дважды теряла Рэнда, и ничто не могло заставить меня смириться с потерей, однако сегодня всё было иначе: я низко склонилась над ригорцем, но как бы я не напрягала слух, мне так и не удалось различить даже слабого сердцебиения, а лихорадочная попытка нащупать пульс закончилась впустую по банальной причине нехватки соответствующих познаний.
– Нет! – я упорно не попадала в сенсорный дисплей коммуникатора негнущимися, одеревеневшими пальцами, и вызвать медицинского дрона у меня получилось только после череды неудач. Рэнд по-прежнему не подавал признаков жизни, и, бросая полные надежды взгляды на недвижимо распростертого ригорца, я уже даже не плакала, а тонко подвывала. Чертов дрон всё никак не объявлялся, и вероятно, правильней всего в этой ситуации было бы телепортировать Рэнда прямиком в медотсек, но то ли я не до конца пришла в себя после ментального удара, то ли совершенно растерялась от чересчур стремительного развития событий.
– Пожалуйста, не умирайте! – умоляюще шептала бесчувственному ригорцу я, но гробовую тишину нарушали лишь мои всхлипывания и странное потрескивание на заднем фоне, которое я, поначалу даже не замечала, будучи всецело сосредоточенной на состоянии Рэнда. Пелена с разума понемногу спадала, и на смену хаотичным метаниям вернулись зачатки конструктивного мышления. Не дожидаясь дрона, я приготовилась телепортироваться вместе с ригорцем в медотсек, но тут транзистор издал шипящий звук, и с приборной панели, где до этого стояла железная шкатулка, скатилась тяжелая капля расплавленного металла. Передатчик раскалился докрасна, его корпус не выдержал высокой температуры, и в итоге вся конструкция медленно стекала на пол потоком обжигающей лавы. Я понятия не имела, из-за чего возник перегрев, но в любом случае о двухсторонних телепатических контактах с Генайей можно было забыть. Впрочем, сейчас меня это было последнее, что меня заботило, и даже если бы в эти минуты звездолет оказался между Черной Дырой и шартской эскадрой, я бы всё равно думала только о Рэнде. Я без малейших сомнений намеревалась покинуть мостик, и, будь в этом необходимость, с ничуть не меньшей уверенностью бросила бы на произвол судьбы и «Этернум», и его погруженный в сон экипаж,