– Сынок, проснись.
Мальчик с трудом открывает глаза и сонным голосом произносит.
– Спасибо.
Отец помог ему встать, сделать омовение рук и тут же начал его одевать. Сонный Месси смотрел ничего не понимающим взглядом на спокойно спящего рядом брата, но ничего не спрашивал. Он уже мог одеваться сам, но почему-то сегодня его одевал отец, а мама тихо сидела в углу, изредка всхлипывая. Одевшись, они молча продолжали сидеть в тишине, пока не раздался стук в дверь. На пороге стояла соседка, которая, ничего не говоря, молча взяла Месси за руку.
– Иди с ней, – раздался в тишине голос отца. – И помни о нас, мы тебя любим.
Когда Месси и соседка ушли, отец и мать, все так же обнявшись сели на кровать, не сводя глаз с тихо спящего Самуила.
– Теперь у него есть шанс, – произносит мужчина.
– Б-г и добрые люди позаботятся о нашем Месси, – вздохнула она.
– Я знаю, – ответил он и редки слезы начали капать из его глаз.
Стена в замызганной душевой стала стеной плача, вбирая в себя всю ту боль, обиду, жалость к себе, родным и близким, которую я носил в себе все эти годы. И с каждой слезинкой я чувствовал, что где-то там внутри, на душе становится все чище и покойнее.
Отрыдавшись, я вышел на улицу. Все то же самое низкое серое небо, вокруг по-прежнему моросил мелкий дождь, но мир стал другим – Месси изменился. Из одинокой, потерянной в пространстве и затерянной во времени частицы, я в одно мгновение стал частью чего-то большого, единого и светлого. Больше я не был жертвой обстоятельств. Я не был и их хозяином, но теперь рядом с мной был брат, отец, мать, дед Давид и тысячи, сотни тысяч других людей, благодаря которым я жил в этом сложном мире.
– Месси, к коменданту, – перехватил меня по дороге к бараку капо. О, оказывается у нас есть и комендант. Оставив ведро и швабру, я двинулся к конторе, к которой мне и подходить запрещалось – убирал в ней капо. Возле конторы стоял автомобиль, хозяин которого, судя по всему, и был комендантом. Месси уже был здесь, когда неделю назад его сюда привезли. И вот мы снова тут.
Комендант, крупный, дородный мужчина сидел за дубовым столом и что-то писал.
– Проходите, – указал он на центр комнаты. Я встал и застыл в ожидании. Минута тянулась за минутой, а комендант все что-то писал. Наконец он отложил ручку, откинулся в кресле и посмотрел на меня, словно раньше меня тут не было.