– Грек? – Джеральд кивнул головой, с надеждой уставившись на хозяина дома. – Грек? – он опять кивнул, понимая, что это что-то должно значить. Хорошо.
Он внимательно осмотрел гостя, как коллекционер марку, выпущенную во времена Римской империи. Щёлкнул губами, изображая на лице полное удивление, затем почесал свой волосатый живот, абсолютно меня не стесняясь, и только затем молвил.
– Точно. Я ещё тогда подумал, что мы берём не того парня. Но был приказ, а его следует выполнять. Мне сказали, что ты убил полицейского. Ничего личного, но сам понимаешь. Око за око.
– Не за наркотики?
– Абсолютно.
Грек задумался. Собеседник не врал. Это было видно не только по тому, что он говорил, но и как.
– Тот полицейский был убит не мной. Это первое. Из-за него была расстреляна моя дочь. Это второе. И третье – тот полицейский работал на наркобаронов из Мексики, – И тут шальная мысль залетела Греку в голову, словно пуля контрольного выстрела.
Он достал тот самый снимок, что в своё время показывал Дон Тоскано. – Вот он. Вот это Макси Мазорини – полицейский, работающий на картель. Вот это – убийца моей дочери. А вот это – Хоакин Самбада, стоит чуть в стороне от остальных. Наркобарон, против которого мы тогда вели войну. Возьми фото. У меня есть ещё. Тебе будет несложно, имея такую наколку на предплечье, проверить мои слова.
Неприятное ощущение, возникшее в груди, растворилось в словах собеседника как здравый смысл в табачном дыму. В мозгах что-то щёлкнуло, словно все встало на свои места, хотя до полной картины было ещё далеко. Грек не проявил интереса к словам собеседника, как будто они не касались его мира. Обратив внимание, на взгляд напротив, ему следовало догадаться, что правда, какая-бы то ни была начала медленно проникать в сознание бывшего полицейского. Явно знавшего, как выглядят все фигуранты.
Неожиданно, Бенджамин быстро вышел из комнаты, оставив Грека одного, но появился довольно скоро с горячим чайников в руке. Молча поставил на поднос две кружки, заварив гремучую смесь из трав и цейлонского чая, выждал время, необходимое на выделение танина, посматривая на гостя, словно от этого зависело качество напитка. Грек чувствовал, как его взгляд ощупывает его сверху вниз. Взглянув на его шею, его веки скептически прищурились. Если бы он держал в зубах сигарету, то обязательно бы прикурил от искр, мелькавших в его глазах.