Черная пылинка была проклята до рождения, и осуждено звездами за смерть во имя его солнца- матери.
Но дитё упрямо твердило, получая пинки и затрещины:
– Я сделан из солнца, ибо моя мать светило, а грязь вокруг меня отточит меня еще острее, злее, выносливее, а мой мозг станет зловещим. Я еще вырасту великим, самым великим в этом мире, смогу вылезти из грязи во властители мира.
Разве могло знать грубое сердце Юна (так называли его люди, плюя ему в след), какие испытания привнесет судьба в его жизнь.
Царское дитя- Асана часто позволяла себе, сбежав на звездную поляну, понежиться в одуванчиках света, испить росу млечного пути, подремать в прохладе черных дыр, которые пугали всех своей всепоглощающей жаждой света, только крошка видела боль их искореженного сердца и неуемное одиночество, что стремиться во что бы то ни стало восполнить пустоту любовью, пусть и насильно заставляя отдавать ее. Однако, к девочке-солнышку они относились по-матерински бережно, ограждая от своих темных желаний.
Сегодня воздух вселенной был наполнен особой магией нового счастья. Асана сидела скрестив ручки-лучики, медитируя или, как говорят в звездном мире, улыбаясь матери- Вселенной, она давно чувствовала чей-то тяжелый взгляд за своей спиной, но защита черных дыр успокаивала ее, а вера в судьбу наполняла смелостью.
– А вот сейчас стукну тебя чем-нибудь тяжелым по голове и унесу в темноту, расчленю на маленькие кусочки и буду высасывать из тебя все до самой последней капельки света, – злобно проговорил маленький Юн, что давно наблюдал за девочкой. Каждый раз его манила к ней жажда, и каждый раз останавливало желание -просто наслаждаться ее обществом, даже, если она об этом не догадывается.Но сегодня он решился заговорить со звездой. Пусть даже дыры прогоняют его, одной обидой станет больше.
Девочка, не испугалась, а, посмотрев в его темную душу своими лучистыми глазами, произнесла, не меняя позу и не отрываясь от медитации:
– Ты, наверное, голоден, возьми в моей сумочке мешочки со светом, там есть разные вкусы, выбери себе, что понравится, и покушай.
Юн, грязный и оборванный, подполз к ней совсем близко, и есть захотелось еще больше, обшарил ее сумку, достал еду, лопая все без разбора, пробубнил с полным ртом:
– Я представляю, что это ты. Такая сладенькая, нежная и вкусная.