– Как странно, такое ощущение, как будто монета зависла в воздухе…
– С чего ты взял?
– Звук раздался намного позже, чем я её кинул…
– Да нет, тебе показалось.
– Грасиас, – вдруг прозвучало по-испански.
– Что не гитарист, то воображает себя Пако Де Лусия.
– А что не скрипач, то Паганини! Да что с тобой сегодня?! Никогда не знаешь, что тебя ожидает за поворотом. Сегодня ты солист, уважаемый человек, а завтра… – Галина с жалостью посмотрела на уличного музыканта. – Завтра ты можешь оказаться на его месте, в метро, в подземном переходе, да просто на улице.
– Ну уж нет! Я никогда в жизни не сделаю двух вещей…
– Это каких же? – Галина пристально посмотрела на Геннадия.
– Не останусь в чужой стране нелегально, как это сделали некоторые из моих товарищей, погнавшись за лучшей жизнью, и… – остановившись, он посмотрел на музыканта. Их глаза встретились на миг. Взгляд гитариста бал исполнен печали и какой-то глубокой тоски. Гордый молодой человек вдруг смутился, но, уже через мгновение, совершенно уверенным голосом продолжил: – И тем более не опущусь до того, чтобы начать играть в метро.
– «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!» – народная мудрость, – заметила Галина.
Сейчас скрипач вспомнил этот, пронзающий сознание взгляд, что теперь не давал ему покоя.
Геннадий исполнял это произведение по памяти, с закрытыми глазами. Странное предчувствие тревожило его сознание, беспокойство вселилось в его душу.
«Да и третья часть Баха сегодня звучала по-другому, как-то слишком трагично, даже зловеще», – думал Геннадий, пытаясь отогнать мрачные мысли. Слушая запись с только что прошедшего концерта, он продолжал анализировать события всего вечера, управляя автомобилем.
Галина молчала, уткнувшись в освещенную фарами дорогу.
– Не могу забыть взгляда этого «испанца», – переломив молчание, произнёс Геннадий. – Я как будто заглянул в себя, в самые недра своей души.
– Знаешь, однажды один умный человек мне сказал: «Если музыкант вышел на улицу, значит он нуждается в поддержке», возможно он был прав, – заметила его собеседница усталым голосом.
– Возможно… – задумчиво повторил он. – Как же меня утомил яркий свет. На сцене – софиты, на трассе – фары встречных машин.
– Я тебе предлагала остаться в Москве. Мы могли снять номер в гостинице. Прогулялись бы по столице. Сегодня такая красивая ночь, – Галина романтично вздохнула.