По тропам башкирского фэнтези - страница 28
– Здорово, хлопчики. Что пожаловали? – Афанасий Аристархович хитро стрельнул светлыми глазами. И поведал Азамат, что отправили его бороться с нечистью. Ну, а кто больше колдуньи про нечистого знает?
– Ну-ну, дело хорошее.
– А Илья как? А хозяйство? – отозвалась Василиса, нахмурив темные брови.
– Где наша не пропадала, Вася, – махнул рукой дед. – А так хоть попробуете с бедой нашей разобраться. Кому, если не вам? Батыр есть, ты, Вася, столько про нечисть знаешь, сколько никто не знает, ну, и сказитель даже нашелся. Ступай с Богом!
Девушка лишь пожала плечами, взмахнула длинной темно-русой косой и пошла собирать припасы в дорогу.
– Далеко мы на твоей кобылке не уедем, – усмехнулась Василиса, выходя из дома. – Деда телегу нам отдал. Запрягай.
– Знать бы еще, куда ехать, – недовольно пробурчал Самир.
Дальше сборы шли молча. Сколько поэт ни пытался вытянуть Василису и Азамата на разговор, оба молчали или говорили мало. Так, лошадь вскоре запрягли, припасы загрузили, дед дал внучке свое благословение. Вот и отправились они втроем в дорогу.
* * *
Мирно ехала телега, поскрипывая колесом, были слышны кузнечики. Поднимая глаза к небу, Азамат не находил ни одного облачка. «Того гляди с такой погодой и хлеб начнет гореть», – задумался он. Самир же несколько успокоился, сидел смирно и глядел по сторонам. Старался отвлечься от боли в руке, вдыхая запах луговых цветов, что окружали путников. Василиса и вовсе чувствовала себя в своей тарелке: путешествия она любила. А потом облокотилась на мешок овса, что они запасли для лошади, и решилась начать разговор:
– Скажи хоть, батыр, куда путь держим, – звонко спросила Василиса, щурясь от дневного солнца.
– Из соседней деревни вести дурные приходят. Там больно худо все. Надо людей расспросить.
– Неужто правда худо? – оживился поэт.
– Уж пострашнее, чем у нас, – так же сухо ответил батыр, и более до самого привала от него не услышали ни слова.
Самир вновь вздохнул и провел здоровой рукой по коротко стриженным волосам. Гнетущее настроение его усиливалось. Пока выкручивало от боли, было не до тяжелых дум, а теперь поэт призадумался, как жить дальше. Ведь мечта была – пойти образование получить, продолжить писать баиты, сказки, стихи. Зря он, что ли, грамоте сам столько лет обучался? А теперь все прахом пошло. От природы маленький и неказистый Самир мог стать изгоем. Но в своей семье он был единственным поздним ребенком: родился, когда его матери уже за сорок стукнуло. А потому вниманием и любовью обделен не был, повзрослев, трезво принимал и свою непримечательную внешность, и быстрый ум. В конце концов, кто мы без своих недостатков? Пустота.