Видели два сорта грибников: городских любителей и местных профессионалов. Вторые от первых отличаются тем, что ходят в лес в камуфляже. Правильная одежда очень важна для тихой охоты. Она позволяет слиться с окружавшей средой и близко подобраться к грибам незамеченным, чтобы сыроежки и подосиновики не успели разбежаться с криками “Караул!”. Грибов, кстати, не было ни у тех, ни у других. Дилетанты. Давайте расскажу про профессионалов.
Бабушка моя жила в малюсеньком сибирском поселке, и согласно местному фольклору, история эта произошла именно там и именно на самом деле. В поселке был дом быта, а в нем специально обученный человек, который умел приклеивать к туфлям каблуки и пришивать к сумкам оторванные ручки. За это его любили все сеньориты колхоза. Будучи сапожником, Иннокентий, так звали нашего героя, много пил и разговаривал на профессиональном диалекте. Потому что трезвые и не матерящиеся сапожники лицемерны, а приклеенные ими каблуки ненадежны. Иннокентий был не такой! Он из тех, кто, встречая в лесу медведя, отгонял его рогатиной, как назойливое насекомое. В прорубь нырял не на Крещение, а просто так для веселья. В случае атомной войны он просто вышел бы на середину деревни и отбил бы навозной лопатой все запущенные боеголовки, чтоб летели взад туда, откуда прибыли.
У Иннокентия было маленькое мужское хобби – он был заядлый рыбак и охотник. Не сторонился он и тихой охоты в том числе. Естественно, он считал недостойным бродить по лесу с корзинкой. В тайгу врывался со зверским рыком на самодвижущемся агрегате марки "Урал” и неизменно возвращался с полной люлькой груздей или хотя бы лисичек.
Однажды летним вечером после работы, наш герой оседлал своего боевого дружочка и умчал по просеке к тайному грибному месту. В Сибири, девочки, летом темнеет очень поздно, а дома быта, напротив, закрываются по пятницам чуть ли не сразу после обеда. Таким образом, у Иннокентия было добрых несколько часов на прогулку и возвращение при свете дня. Однако увлекшись сбором грибов, он не заметил, как зашел в незнакомые места. Как водится, начали сгущаться сумерки.
– Клянусь честью! – рассказывал впоследствии Иннокентий односельчанам. – Я бывал в этом дорогом моему сердцу лесу чуть ли не каждый прекрасный день! Я никак не мог заблудиться там по своей оплошности.