И Энн летит из своей комнаты, затем из своей квартиры, проходит сквозь стену, оказывается на улице, парит в воздухе. Она делает несколько виражей, лавируя меж фонарей, ощущая влажную ночную прохладу. Энн чувствует абсолютную свободу. Она ощущает дуновения сентябрьского ветра своим полупрозрачным телом: иногда теплые, иногда холодные. «Странно…»
Энн вдруг чувствует тепло внутри себя, в области сердца. Она вспоминает о том, что хотела сделать. Она замечает точку внизу – такое знакомое окно с серой рамой.
Энн приближается к нему и влетает в квартиру соседей. В квартире тихо, видимо, родители Дэнни уже спят, Энн парит вдоль коридора, а вот и дверь в спальню Дэнни. Когда-то она уже была в его квартире, в детстве, ей тогда было лет пять или шесть. Они с Дэнни бегали по его квартире и играли с длинными воздушными шариками.
«Помню, как мы бежали вдвоем, у каждого из нас было по шарику, мы держали их за нитку, шарики летели за нами, мы смотрели на них, потом отпускали нитку, и они летели по инерции за нами, так медленно, почти как в невесомости. Было весело… Кажется, мой был красным, а его желтым… Наверное, это был его день рождения…»
«Стой, Энн, – говорит она себе уже перед дверью Дэнни, – а стоит ли входить в его комнату? Как-то неприлично получается. Хотя… Это ведь всего лишь сон».
Энн проходит сквозь деревянную дверь прямо в спальню.
Кровать пуста. Вот, она видит Дэнни, только почему же он не спит? Снова… Снова? За окном ночь, а он сидит в уголке своей комнаты, за столом, в потёмках и мастерит что-то… Кажется, это деревянный корабль из маленьких деревяшек. На столе куча баночек с красками, кисти, лак, инструменты для выжигания и еще куча разных творческих приспособлений, которые занимают площадь всего стола. У Энн создалось ощущение, что стола вообще нет под этой грудой банок, разных деревянных деталей, клея и каких-то режущих металлических инструментов.
Дэнни же сидит среди груды всего этого и сосредоточенно склеивает мелкие деревянные детали, видимо, завершающие штрихи работы и вот-вот корабль будет готов! Кажется, бардак его совершенно не волнует, Энн вспомнила свои творческие порывы рисования, когда она тоже могла часами сидеть над листом бумаги среди горы учебников, тетрадей, кружек. Невзирая ни на что…
Такой он серьезный и нахмуренный, сидит посреди темной комнаты в теплых лучах своей слабой ночной лампы с дурацкой взъерошенной прической в пижаме, при этом очень бодрый и сосредоточенный на своем деле. В этот момент Дэнни показался Энн таким нелепым и милым… От всей этой картины Энн растрогалась и ее сердце приятно сжалось.