– Я не дурю вам голову. Просто поймите, что жизнь гораздо сложнее упрямых фактов. Намеренное упрощение жизненных процессов также губительно, как и их усложнение.
– Так, – полковник треснул кулаком по столу. – Достаточно на этом. Конвой!
Ромашова увели. Коротков чесал в затылке, читая про себя протокол, и поглядывал на нахохлившегося как воробей в луже, начальника. Полковник с полминуты задумчиво отстукивал ногтями по столешнице дробь.
– Невообразимо кривая, гнилая логика! – сердито заключил он.
– Что же вы не сказали, что вы практически герой? – полюбопытствовал полковник, усаживаясь на стул и небрежно роняя на стол перед собой папку.
– Что я не сказал? – Ромашов непонятливо заморгал.
– Ну вот же. Из вашей части пришел ответ на наш запрос, – полковник развязал тесемки, открыл папку, достал оттуда лист и пробежал глазами по тексту: – Красноармеец Ромашов Василий… ага… такого-то года рождения… так-так-так, пропавший без вести такого-то ноября… характеризуемый положительно… Вот! За личное мужество и отвагу в бою награжден медалью «За отвагу»! Начальник штаба дивизии, трам-там-там, дальше неважно.
Полковник отложил лист в сторону и внимательнейшим образом впился взглядом в хлопающего глазами агента-парашютиста.
– Вот. Вы награждены медалью «За отвагу».
– Я не знал… – наконец, выдавил Ромашов. – Я не знал о награде.
– Конечно не знали, – Летунов кивнул и снова взглянул в документ. – Приказ появился в тот день, когда вы попали в плен. А медаль «приехала» в часть и того позже.
– Зачем же вы спрашиваете, если знаете то, чего я и сам не знаю?
– Да я думал вы мне расскажете о том, за что вас наградили. Мне интересно вас послушать. Медаль «За отвагу» – это не конфетки-бараночки, она за красивые глазки не дается. Так расскажете за что?
Ромашов помедлил, задумавшись, и немного погодя покачал головой:
– Я не могу рассказать. Я не знаю за что.
– Ваша скромность делает вам честь, – Летунов улыбнулся и тут же улыбка сползла с его лица и оно стало непроницаемо каменным. – Или вы придуриваетесь?
Ромашов смутился такой резкой перемены и поспешил заверить:
– Нет-нет, я правда не знаю. Честное слово!
Детское восклицание про честное слово насмешило полковника, но внешне это никак не проявилось. Оставаясь мрачным, он достал из папки второй лист и официальным тоном зачитал: