Довольный своей выдумкой, Матвей Сергеевич пришпорил коня, и помчался, очертя голову, вниз с довольно высокого холма. Он уже был совсем недалеко от своего загородного дома, построенного в уединенном месте возле большого дворцового села Коломенского, но так, что непосвященный вряд ли бы нашел этот дом в глубоком, укрытом вековыми ивами овраге. Артемонов не лгал Нарышкину, говоря о срочных государственных делах. Он и вправду считал, что первые, самые свежие впечатления от города и его жителей, полученные сразу по возвращении из красивой, но мертвенно неподвижной северной глуши, будут стоить дороже наблюдений всех долгих последующих недель. И Матвею немало удалось увидеть. Однако, положа руку на сердце, другие мечты заставляли его скакать все быстрее. Он уже чувствовал запах своего любимого табака, привезенного еще двадцать лет назад из Ревеля, вкус любимого вина, которое он, конечно, ни откуда не привозил, не надеясь превзойти кремлевские подвалы. А руки его уже готовились прикоснуться к клавишам старинного клавесина, купленного некогда у старого немца в Друе. И еще Артемонов уже несколько лет, а может, и десятков лет, мечтал остаться хоть на сутки один, без многочисленных домочадцев и слуг, от которых не мог скрыться знатный человек, даже и в ссылке. "Вспомню дорогих покойников, старые сражения, умерших давно красавиц и далекие страны, хоть и были они когда-то ближе некуда! А что еще старику нужно?". Увлеченный этими мыслями, Матвей не заметил, как ему пришлось из-за луж и рытвин заметно сбавить ход, а вскоре дорогу ему перегородили два огромных поваленных дерева. Краем глаза он увидел, а вернее почувствовал, что некоторые из закатных теней среди деревьев по сторонам дороги слишком уж напоминают человеческие фигуры. Но когда он окинул взглядом все вокруг, то не смог заметить и намека на чье-то присутствие. Когда Матвей, было, успокоился и, объезжая понемногу упавшие деревья, приготовился скакать дальше, он неожиданно наткнулся на молоденького стрельца, выросшего прямо перед ним как из-под земли – он едва успел остановить лошадь. "Вот они и начались, ивановские наваждения!" – подумал Артемонов, рассматривая встречного. Тот был, впрочем, самого обычного вида, разве что довольно наглый и слишком уж молодой, как будто не более лет пятнадцати отроду, почти совсем ребенок. Но поскольку стрелецкое звание передавалось по наследству, и служить часто шли совсем молодые стрелецкие потомки, Матвея это не слишком удивило. Он и не смотрел внимательно на мальчишку, а старался, не поворачивая головы, разглядеть: кто же прячется в зарослях у дороги. По выражению же лица встречного, простодушно-жестокому, Артемонов уже ясно понял, что хорошего ждать не приходится, и только продумывал возможные действия.