От трубки повеяло вымученным сожалением.
– Я все надеялась, вот проснется магия в тебе, тогда и скажу. Чего душу раньше срока бередить, – пристыженно призналась Мариэтта Аркадьевна. – А она не проснулась. Точнее, проснулась, но поздно. Вот и я задержалась.
– Где же ты была целых два года? После пожара в «УмножайКо»?
У Малины болезненно запульсировало в затылке, а мать виновато прогундела:
– Собиралась с духом. Сказать родной дочери, что ее отец жив, а ей придется выбирать, непросто. Это великое испытание, а нас шептуний и без того мало.
– Ну, знаешь! – только и смогла сказать Малина, но потом спохватилась, – а как же ты? Бабушка Аграфена ведь родила тебя от деда Аркадия, и ничего, колдовать можешь.
Мариэтта Аркадьевна выдала очередной угрюмый вздох.
– Неродной отец он мне. Вот и вся разгадка.
Малина чуть с кровати не упала. В один вечер обнаружить столько семейных тайн!
– Он знал? – глупо спросила она, уже подозревая, каким будет ответ.
– Знал. Мать встретила его глубоко беременной.
– И, что, никогда не догадывался, кто вы?
– Догадывался, да все догадки топил в бутылке, медленно и неотступно следуя к безумию. Я говорила. Такова расплата за знания, которыми ему обладать было нельзя.
Мариэтта Аркадьевна умолкла. Малине тоже сказать было нечего.
– Ладно, – скомкано пробормотала она, – пойду в душ. Спокойной ночи, мам.
Наспех закончив разговор, Малина зашла в душевую кабинку и встала под лейку. Ей даже не потребовалось поворачивать вентиль – термостат, будто почувствовав ее присутствие, включился сам, и сверху хлынула вода. Через сорок минут, отойдя от услышанного, Малина вспомнила, что так и не рассказала матери, куда устроилась. Звонить повторно желания не было, поэтому она написала сообщение.
«Если тебе интересно что-то, кроме м., я теперь работаю в «Чудо-Фаянсе». Удаленно».
Ответ пришел на другую тему.
«Подумай, что я сказала. Магию нужно передать. Времени у тебя не так много. Тридцать шесть все же. Да и я не вечная».
Спать Малина легла злая, как бездомный пес, у которого отобрали последнюю картонку.