Интуитивно прижимаю её к себе и тут же дёргаюсь к закрытой двери слева. Дверная ручка сразу поддаётся, и я заталкиваю Тасю в пустой тренировочный зал. Вхожу следом и, захлопнув дверь, начинаю наступать на неё.
Нет, сейчас я достаточно вменяем. Но ей может казаться и по-другому. И я не стану её переубеждать.
Пускай боится, чёрт возьми!
– Спартак… не надо, – вжимается в стену спиной, когда я нависаю над ней, поставив руки по обе стороны от её головы.
– Давай без истерик, – бросаю как можно безразличнее.
Это сложно… Ведь в ноздри ударяет запах её тела. Дурманит мой рассудок… Заставляет мир, стоявший на месте, снова вращаться очень быстро.
– Алиса – моя дочь! – с надрывом выплёвывает Тася. Её глаза вмиг наполняются слезами, а губы, кажется, дрожат ещё сильнее. – Алиса – моя, – повторяет уже шёпотом.
Алиса…
Так вот как зовут мою дочь… Нашу дочь. Алиса.
Протолкнув ком в горле, чеканю непреклонно:
– И моя! Она и моя тоже! А её шесть сраных лет воспитывал чужой мужик! Кто он? – вопрос вылетает из меня инстинктивно, и я тут же морщусь: – Нет!.. Я не хочу знать его имя! Мне плевать на то, кто он! Плевать на то, с кем ты связалась! И чьей подстилкой в итоге стала!!
– Ты сидел в тюрьме, – продолжает шептать Тася. Потом её голос крепнет: – За что ты сейчас меня осуждаешь? Тебя никогда не было в её жизни!
– Да я даже не знал о её существовании! – выкрикиваю ей в лицо, вдавливая сжатый кулак в стену.
Покосившись на мой кулак, Тася порывисто смахивает слёзы со щёк и спрашивает с фальшивым спокойствием:
– А новость о том, что у тебя есть дочь, что-то изменила бы?
Меня начинает трясти от всколыхнувшейся ярости. В голове мелькают воображаемые картинки, как Тася нежится в объятьях чужих мужских рук. И эти же руки держат мою новорождённую дочь. Потом эти руки придерживают её за маленькие ладошки, помогая сделать первые шаги. Эти руки обнимают её, когда она произносит первые слова.
Мама…
И папа…
У этих рук нет лица. К счастью. Иначе это лицо было бы тут же навсегда изувечено. А чёртовы руки – сломаны!
– ВСЁ! ЭТО ИЗМЕНИЛО БЫ ВСЁ! – реву словно загнанный в клетку зверь.
Я бы вышел… Чёрт! Не сразу, конечно. Но смог бы в разы уменьшить свой срок, использовав для этого все ресурсы.
– Это изменило бы всё… – повторяю тише, рвано втягивая воздух в попытке успокоиться.