После четвёртой недели я, грешным делом, подумала, что за стенкой устроили притон для разовых встреч, поэтому намекнула консьержу о том, что стоило бы проверить жильца. Но он заверил, что хозяин – порядочный человек, и на этом всё. Не раскололся гад. А мне было до такой степени любопытно посмотреть на этого неутомимого плейбоя! Почему-то представляла его шестифутовым качком с гигантским членом. Хиляк вряд ли протянул бы столько часов без остановки.
Его голоса я никогда не слышала. Когда он уходил из дома и возвращался, не видела. Я даже стакан к стене прислоняла, чтобы понять, чем занимается мачо, какие фильмы смотрит, слушает ли музыку, как говорит. Но безрезультатно. В любое время, кроме нескольких ночей в месяц, я подслушивала лишь тишину.
И благодаря этому соседу в тот день я отрубила будильник во сне и продолжила нежиться в объятиях Морфея, очнувшись за полчаса до назначенного времени. Не позавтракав, влетела в приготовленный с вечера брючный костюм и мокасины (цокающие туфли на шпильке – враг незаметности), схватила сумку с камерой, термокружку с горячим шоколадом, чтобы попить по пути, и, как угорелая, стартанула с придомовой парковки.
А на последнем повороте мою Audi подрезал мудак на спорткаре, и, уходя от столкновения, я въехала в задний фонарь Lexus, стоящего в правом ряду. Сработавшая подушка безопасности так больно припечатала затылок об подголовник, что на некоторое время я потерялась в пространстве.
Но головная боль почти сразу забылась, как только открылась дверь, и надо мной раздался мужской голос с чертовски сексуальной хрипотцой:
– Мисс, вы целы?
Всего одна фраза, произнесённая с искренним беспокойством, шорох сдутой подушки, бережное касание пострадавшей головы, короткий взгляд на него – и меня пришибло, словно кирпичом.
Бам! И всё.
Я попала, пропала и, вероятно, влюбилась с первого взгляда. Тёмно-карие, почти турмалиновые, глаза смотрели до того проникновенно, что меня в них затянуло, как Джинна в его волшебную лампу. Гладко выбритое лицо, прямой нос, никаких виднеющихся волосков из ноздрей и в меру пухлые губы, растягивающиеся во всё более широкую улыбку с каждой секундой скрупулёзного анализа его внешности. От него веяло элитным парфюмом с нотками ванили и табака. На манжетах кипенно-белой рубашки мерцали квадратные запонки