Поход к травнице занимает у меня больше времени, чем я рассчитывала. Возвращаюсь домой на час позже, но никто особо и не заметил моего излишне затянувшегося отсутствия. Отдаю Василисе и Мире их венки. Идеальные для такого сезона, украшенные ярко-красными бархатцами, белыми хризантемами, пушистым хлопком и лентами. Увидев же свой в руках травницы, я даже не удивилась. Мой сплетён из тонких прутиков, ярко-оранжевых и красных листьев клёна. Украшен венок шишками да еловыми ветками. И никаких цветов. Редко кто вплетает еловые ветки, они больно колются и застревают в волосах, но травница сказала, что сёстры попросили сплести именно такой, приговаривая, что я люблю аромат ели. С трудом мне удалось сдержать горький смешок в ответ. Я просто поблагодарила женщину, заплатила и ушла, надеясь, что спрячу венок где-нибудь в доме, а сама надену кокошник, подаренный отцом.
Покончив с делами, захожу в комнату и бросаю венок на кровать. Временами зло на него посматриваю, уверенная, что не стану надевать. Специально сёстры ель выбрали ещё и потому, что это зимний символ, знают они, что не ровня я им, пока все думают обо мне как о возможной колдунье. Спустя пару часов понимаю, что венок уже не кажется столь плохим – как ни крути, терпкая еловая свежесть всё-таки приятна. Её аромат распространяется по комнате, успокаивая.
Няня напоминает о скором приезде гостей, отправляет меня помыться, затем помогает высушить волосы и переодеться в праздничное платье. Холодно на улице уже, поэтому под низ надеваю несколько слоёв тонкой одежды, включая нижнюю шёлковую рубаху, а сверху – красивое платье из плотной ткани со свободными рукавами. Наряд белый с серебром, обильно украшенный кружевом, бисером и речным жемчугом, который нежно отражает любой свет.
За окном солнце клонится к горизонту, в моей комнате тени становятся длиннее, а свет на небе с жёлтого медленно меняется на розово-алый. Няня достаёт для меня сафьяновые сапожки, а моя рука вначале тянется к золотым подвескам, но пальцы замирают над ними. Сам собой в памяти всплывает рассказ Ильи, что Декабрь не переносит золото, и я беру серебряные украшения. Ругаюсь про себя, не понимая, почему меня это вообще заботит. Декабрь мёртв. Нет смысла бояться или думать о нём.
Найдя подаренное мальчишкой яшмовое кольцо, невольно улыбаюсь. Надеваю, решая, что отныне буду носить его каждый день и если вдруг встречу проказника случайно – верну.