–И послал же бог муженька. Ни тебе забор починить, ни проводку исправить, не говорю уж о сарае. Как бы Маруське крыша на голову не упала.
Маруська – любимица всей семьи – корова-бурёнка, уже второй месяц квартировала в сарае с проломленной крышей. Ещё в начале лета в деревне разразился сильный ураган и высоченная дряхлая осина, которую давно уже надо было спилить и пустить на дрова, не выдержала его напора и, переломившись надвое, упала прямо на старую крышу, пробив её своими ветками. Маруське вначале раздолье было: можно было рвать листву, прямо не выходя из дома! Но во время дождей сарай заливала вода и бедное животное стояло в грязи, укоризненно смотря на хозяина своими большими луноликими глазами.
–Забор-то скоро совсем на бока ляжет, – прокричала Катерина мужу в окно. – Вроде есть мужик в доме, а как будто и нет! Соколова Пашку попросить, что ли? Или, может, мужа на час вызвать?
Действительно, мужик у соседки Любки – Павел – был справный. Во дворе чистота и уют, ни дырочки нигде, ни царапинки. Хоть песни и не орал.
–Слышь? Нет? Пашка-то придёт, со стыда не сгоришь?
–А чего гореть-то? – огрызнулся в ответ Борис, насаживая топор на бревно. – Мы не гордые!
–Ишь ты! – не унималась Катерина. – Не гордые!
–Мам! – раздался Варькин голос из комнаты! – Давай тише, а?
–Ну-ка, цыц, матери рот затыкать! – перенесла злобу с мужа на дочь женщина. – Совсем свихнулись со своей лотереей. Всё равно больше сотни не выиграем!
–Мам, мамочка, – запищали в ответ малыши.
–Дверь прикройте! – Скомандовала Катерина и, услышав захлопнувшийся стук, снова переключилась на мужа:
–На цацу свою посмотри! Приехала вся такая-растакая!
–Ну, и какая?
–Какая, какая… Дольче кабана разукрашенная! Губы накачанные, как вареники! И что, силиконовая целовалка не растекается?
Со злостью побросав пироги на противень, Катерина пихнула его в печь и плюхнулась на табурет. Хоть и была уверена она в супружеской верности своего ненаглядного, а всё же её женская гордость давала о себе знать, когда она замечала бросаемые в сторону молодой фельдшерицы мужнины взгляды.
–Ты б, Катерина, на себя посмотрела!
Воткнув топор в бревно, Борис присел рядом на топчан и, достав из кармана штанов сигаретку с зажигалкой, затянулся.
Да, что ни говори, молодая фельдшерица была что надо! Огонь, а не девка! Высокая, статная! Грудь! Во! Как дрожжевое тесто из квашни, вылезала она из тесного бюстгальтера, показываясь во всей своей красе в глубоком вырезе медицинского халата. Губы пухлые, яркие, сочные…