– И как только зверьё не растащило… Экая ты, Агне, запасливая.
Она цапнула одну тушку и скрылась в доме, опасаясь выпустить так старательно накопленное тепло.
Пока варилась похлёбка, Богданка, немного подумав, перетащила свою постель из маленькой комнаты без окна в комнату Агне, чтобы быть рядом, если ведьме станет хуже.
За ночь она несколько раз приходила в себя, и девочка поила свою наставницу остывающей похлёбкой. Ведьма давилась, но все равно жадно глотала.
Ближе к рассвету дыхание Агне немного выровнялось, и беспамятство сменилось беспокойным сном. Тогда Богданка тоже позволила себе немного отдохнуть и, закутавшись в одеяло так, чтобы торчал только кончик носа, чутко задремала.
Но стоило ей умоститься поудобнее, раздался стук в дверь.
– Кто там? – недовольно спросила она.
– Открывай, хозяйка! – мужчина за дверью говорил на её, Богданки, родном языке. Сон как рукой сняло. Это за ней! Она поедет домой! К родителям!
Девочка рыбкой выскочила из-под одеяла и бросилась к двери. Быстро справившись с засовом, она распахнула дверь и уже хотела броситься чужаку на шею, но что-то её остановило.
На пороге стоял молодой казак. Наголо бритая голова блестела в лунном свете, чёрный чуб был залихватски зачёсан на бок, на пышных усах оседал иней от пара, выходящего изо рта.
– Ну что, любоваться будешь, али пригласишь меня в дом? – чужак улыбался только губами. Глаза его оставались серьёзными.
– Проходи, – Богданка посторонилась, – грейся.
– Нет, девица, так не пойдёт. Сначала каракули эти богомерзкие сотри, негоже православному человеку с ведьмовкою знаться.
Он указал пальцем на косяк. На верхней перекладине в темноте едва просматривался начерченный угольком символ. Вроде как корявая ветка в кругу, а вроде и рог олений.
– Не мой это дом. Не буду ничего стирать.
– Ну, тогда сама ко мне выйди. Побеседуем. Если хочешь – домой увезу.
Под пристальным, колючим взглядом незнакомца Богданка сделала шаг назад, в спасительную темноту дома.
– Не пойду. И ты уходи.
– Так значит, – казак зло сверкнул глазами. – К безбожнице примкнуть решила? И чему учит она тебя? Курей воровать да ворожить на их потрохах?
– То не твоего ума дело, чему она меня учит. Уходи, – дверь захлопнулась прямо перед носом незнакомца.
Он с остервенением забарабанил кулаком в дверь, которая прогиналась под его напором, но не ломалась.