Она проводила в эфире, или в подготовке к эфиру, бо́льшую часть своей жизни. Ей доверяли зрители, коллеги и руководство. Конечно, не обходилось без интриг, сплетен и подковёрной борьбы.
Иногда это нарушало стройность работы.
Со временем оказалось – не только это.
В тот памятный день Анна впервые публично проявила невиданное малодушие.
Новости на ленте оказались вполне себе мирными: где-то пахали, где-то сеяли, кто-то строил. Но в те времена с хороших новостей начинать выпуск было не комильфо. В студии скучали. Лишь оба редактора нервничали, ожидая нагоняй от Шефа за очевидно провальный выпуск.
До эфира оставалось минут пять, когда тишину в студии разрезал победоносный крик. Голосов эдак пять слились в один:
– Ура, ура! У нас есть начало!
– В Израиле взорвали микрорайон!
– Сотни людей погибли и ранены! Службы спасения разбирают завалы!
– Есть потрясающе подробная картинка! Будем тянуть сюжет минут на пять!
– Включения, включения не забудьте во время эфира! – вторил пультовой режиссёр. – Будем показывать, как вытаскивают из-под завалов! Скажите оператору, чтобы крупнее брал: нужны глаза, эмоции! Снимайте больше повреждённых тел, нужна кровь! Если оператор слюнтяй, пусть снимает корреспондент, этот сможет!
Работа стала похожей на хороший секс – всё так гармонично, слаженно, все понимают друг друга по взгляду, дыханию, полуслову. Выше, ниже, вперёд, назад. Нет уж, гражданочка, вы определитесь: либо вперёд, либо назад…
Анна после объявления главной новости несколько минут следила за происходящим на мониторе. Вдруг поняла, что близка к обмороку. Нет, она не робкого десятка. Бесконечные сюжеты о локальных конфликтах и маленьких победоносных зачистках её закалили.
Но сейчас явный перебор: кровь, трупы, искалеченные люди, стонущие от боли.
Казалось, оператор возбуждался от происходящего всё больше.
Ажиотаж среди сидящих в аппаратной достиг апогея. Режиссёр требовал крупных планов страдающих.
Вдруг, на излёте прямого включения с места события, показали труп без головы. Шея в лохмотьях кожи, торчащий позвоночник и фонтан крови. Снято высокохудожественно, даже без дрожащей картинки.
Анна медленно съехала со стула, теряя над собой контроль. Всё вокруг расплылось и исчезло.
В аппаратной моментально заметили происходящее с ведущей:
– Продолжаем прямое включение, пока она не пришла в себя!