– То-то, гляжу, весь двор лошадями зас… загажен. Пройти нельзя. Совсем с вами, язычниками, культурно выражаться разучишься. Лучше бы своим делом занимался, а не от стрел уворачивался. А тебя, коли ещё раз станешь кулаками махать, велю в колодки забить, не погляжу, что жрец бога Перуна. Будешь в них княжичей гиштории обучать и наставлять на ум праведный, в чём очень сомневаюсь.
– Ты зла на меня не держи, Тихомир, – повинился при встрече с монахом Богомил.
– Я и не держу. Чего с дикого язычника требовать? – на всякий случай отступил подальше от бешеного волхва.
– А вот ежели я другой глаз тебе подобью? – добродушно пророкотал Богомил. – Дюже станешь на филина обличьем смахивать, – весело заухав, почесал на груди волчью шкуру ведун.
– Не пыли, – раскрыл дверь в свою горницу Тихомир, где уже ожидали их княжичи.
Обняв за плечи, Богомил устроился рядом с Владимиром, а монах сел на лавку с другой стороны стола.
– О Новгороде я начну, – убрал руку с плеча Владимира Богомил. – Хазарский каган – исчадие рода человеческого, понимал тогда и понимает сейчас, что войны ведутся не только мечом, но и серебром-златом. В Новом городе ещё до призвания Рюрика проживало множество купцов хазарских, да и сейчас их, как собак нерезаных… Спасибо, волхва Семаргла рядом нет, – покрутил по сторонам головой. – Что в Новом городе, что здесь, в Киеве. Все они соглядатаи правителя Хазарии. И стали богачеством подкупать мужей новгородских, чтоб те подбивали людинов против ненавистного им и иудейской Хазарии князя. Зачем кагану сильная Северная Русь, которая начала покушаться на его владения? По преданиям и записям волхвов, созвав Совет, Рюрик обвёл взглядом первых мужей города, и, ударив в сердцах кулаком о ладонь, молвил: «Как пришёл я княжить, лодьи новгородские свободно по рекам Мете и Шелони ходят, товары безбоязненно возят и прибыль казне новгородской и купцам приносят, а некоторые из вас, главных мужей Новгорода, народ баламутят, супротив меня подбивая. Грамоту разумея, чертят на буковых дощечках всякую напраслину и злой оговор, что много на дружину беру, и пора, дескать, от князя избавляться. Называют меня и верных бояр «тёмными людьми». Я такой же русич, как вы, словене. На острове Рюген, где рос, племя Русью зовётся. А по земле новгородской река Русь протекает. Давно так пращуры назвали её. Значит руссы – потомки Даждьбога, с давних времён жили здесь, и, уйдя в Сваргу Синюю, завещали славу отцов нам нести, а не грызть друг друга, за власть сражаясь. А ещё волхвы резами записали, что поднялся тогда дальний родственник князя и говорит: – Рюрик, надумал я с людьми своими и частью дружины поискать счастья в других землях, ежели здесь не нашлось для меня града, чтоб там правил. – Осколъ,