По сторонам от князя стояли воеводы: Свенельд, его сын Лют и Добровит, перед которыми, на инкрустированных столах, высились горки наградных украшений из серебра и золота, кубков, кинжалов и других вещей и предметов.
Первым получил нашейную серебряную гривну Возгарь.
– Назначаю тебя сотником, вместо ушедшего в Ирий славного Велерада, – поднялся Святослав. – И помимо нашейной гривны прими от меня кинжал, – протянул наградное оружие воину.
Вытянув из ножен клинок, Возгарь поднёс его к губам и произнёс, с трудом сдерживая предательски набежавшие, и не свойственные мужу слёзы.
– Княже, – задержал дыхание, подбирая нужные слова, – жизни за тебя не пожалею, – склонил голову перед Святославом.
Следом получил серебряный кубок с рубинами гридень Молчун.
Его приятель и побратим Горан удостоился золотой чары.
Богучар принял от князя саблю, с выгравированной на лезвии какой тарабарщиной на арабском языке, но зато в богато украшенных ножнах.
Бова, Бобёр и Чиж получили по золотой ромейской монете, которую боярин Добровит назвал «солидом».
«Хорошая соль», – попробовал на зуб отчеканенную в Царьграде деньгу Бобёр.
Вятич Медведь помимо серебряной нашейной гривны и кинжала, жалован был из рук князя огромной секирой с отделанной серебром рукоятью.
Другие воины получили в награду серебряные арабские монеты, которые знаток денег Добровит назвал какими-то «дирхемами».
Сами воеводы приняли из рук князя драгоценные перстни.
Последними, не получив ничего ценного, встали перед князем на одно колено отроки: Клён, Бажен и Доброслав.
Вонзив мечи в землю и положив руки на перекрестие, глядя в глаза князю, по очереди произнесли «роту верности».
Первым клялся Доброслав:
– Княже Святослав, прими роту на верность тебе и Руси, – поднял глаза на князя, тот в ответ коротко кивнул.
– Клянусь мечом своим, – волнуясь, продолжил Доброслав, – Богом и Перуном, что буду служить верно, ни за страх, а за совесть. А если нарушу свою роту, буду клят от Бога и Перуна, и приму смерть от меча своего, – поднявшись, извлёк меч из земли, поцеловал лезвие, приложив затем ко лбу.
То же самое повторили за ним Клён и Бажен.
– Я принял вашу клятву, – встал Святослав. – И отныне вы не отроки, а гриди мои, – подошёл и обнял каждого из них.
Через седмицу Святослав устроил во дворце кагана «почестен пир».